Ритм-секция - Марк Бернелл (2020)

– Потому что провести здесь неделю и жить все пятьдесят две недели в году – это не одно и то же.

– Ты сам пришел к такому выводу?

– Я слышал это тысячу раз.

– Но ты никогда не встречал моих родителей. Говорю тебе, они могли бы жить здесь круглый год, и никаких проблем. Лишь они одни, природа и погода. Идеальный вариант.

Последовала пауза, а затем Бойд улыбнулся. Улыбка эта была ему совсем не к лицу.

– Это то, что мы чувствовали.

– Мы?

– Рейчел и я.

– Твоя жена?

Он кивнул.

– Это был наш с ней вид эгоизма. Нам было наплевать на остальной мир. Мы никогда не хотели быть его частью. Нам было хорошо вдвоем.

– А теперь?

– Что теперь?

– Теперь, когда ее не стало.

Бойд с минуту подумал, затем пожал плечами:

– Теперь это не имеет значения. Ничто уже не имеет значения. – Внезапно он как будто забыл про ее присутствие в машине. – Когда Рейчел умерла, лучшая часть меня умерла вместе с ней. Мне никогда ее не вернуть. Я и не хочу. Просто остаюсь здесь – там, где мы были счастливы, – и этого для меня достаточно.

Его боль откликнулась болью в ее груди. Слышать, как Бойд изливает душу, было выше ее сил. Казалось, исповедь лишь усиливала боль утраты, а не облегчала ее. Затем, столь же быстро, как и возникла, эта откровенность исчезла.

– Тебе придется вернуться, – сказал он ей.

– Знаю, – прошептала она.

* * *

На следующий день Петра открыла дверь своей квартиры. Среди конвертов на полу лежал сложенный листок бумаги с надписью «Марине». Она развернула его.

Марина, я не знаю, что случилось прошлой ночью. Если я сделал нечто такое, что расстроило вас, то извините меня. Если вам кажется, что вы можете это сделать, позвоните мне. Фрэнк.

Петра скомкала листок в кулаке и захлопнула ногой входную дверь.

Перед тем как принять ванну, она оставила на веб-сайте «Небеса над головой» сообщение для Марка Серра, как обычно, зайдя туда под именем В. Либенски. Серра ответил через три часа и дал парижский номер телефона, попросив позвонить ему в полдень. Она вышла из дома в одиннадцать, намереваясь прогуляться и проветрить голову.

Затем купила телефонную карточку оплаты и позвонила в Париж из ближайшей будки.

– Мой клиент весьма доволен тем, как все сложилось. Это должно стать уроком для других.

Петра закрыла глаза:

– Я рада, что он остался доволен.

– Остальная часть ваших денег будет переведена на тот же счет к концу недели.

– Прекрасно.

– Он попросил меня передать вам, что хотел бы снова работать с вами. Скажите, мы можем встретиться и обсудить это?

– Я не завязываю долгосрочных отношений. Если мы намерены сотрудничать, я должна узнать о нем больше.

– Думаю, теперь это возможно. Не могу гарантировать полную откровенность, но мне кажется, что теперь он более открыт, нежели раньше.

– В таком случае мы можем поговорить. Где и когда?

– На следующей неделе я буду в Амстердаме.

* * *

– Я хотела извиниться. А также подарить вам что-нибудь в знак моего раскаяния. Но не смогла придумать ничего подходящего. Как вдруг увидела их. Не знаю, насколько они уместны, но они были так прекрасны, что я решила, что ничего лучше не найду.

Фрэнк посмотрел на лилии в руках Петры.

– Мне еще никто никогда не дарил букетов.

– По крайней мере, это оригинально. Что хорошо.

– Вы правы, они прекрасны. Спасибо. Хотите войти?

– Нет.

Похоже, ее отказ его слегка обескуражил:

– Как скажете.

Петра заставила себя улыбнуться:

– Скоро, но не сейчас. Я пока не простила себя.

С этими словами она вручила ему цветы, и он их принял.

* * *

На руках у Сирила Брэдфилда были перчатки с обрезанными пальцами. Заметив, что Петра смотрит на них, он пояснил:

– Не работает центральное отопление. На чердаке жуткий холод.