Ритм-секция - Марк Бернелл (2020)

В ванной она открыла косметичку и вынула из нее небольшой флакон духов, коробочку тампонов, запечатанную в целлофановую упаковку, и два пакетика влажных салфеток, которым полагалось быть противными липкими квадратами очищающей ткани, но на самом деле на них было нанесено небольшое количество анестезирующего геля. Открыла коробочку для тампонов. Внутри были шприц и две иголки. Сняв обертку с одной из иголок, она надела ее на конец шприца, после чего сняла с флакона духов пробку. Маскирующий ароматизатор был приторным, нейтральным и безвредным. Жидкость во флаконе – кетамин, то самое вещество, которое ввели ей самой, когда ее похитили люди из Маджента-Хаус.

Десять миллиграммов на килограмм веса тела обеспечат от двадцати до двадцати пяти минут хирургической анестезии, но без необходимости контроля дыхания. Ей не хотелось погружать Серра в забытье слишком глубоко. С другой стороны, требовалось время на то, чтобы все как следует изучить, поэтому Петра слегка изменила дозу. Во флаконе еще оставался кетамин. Если понадобится, она всегда сможет ввести его повторно.

Взяв шприц и один из пакетиков, Петра вернулась в спальню. Здесь на цыпочках подошла к кровати Серра. Тот уже храпел. Спал на боку, что хорошо. Сначала она хотела сделать внутримышечную инъекцию в ягодицу, но затем выбрала другое место – узловатые плечевые мышцы, которые у Серра были довольно волосатыми. Оторвав уголок пакетика, она выжала на пальцы гель. От ее прикосновения Серра заворочался, но движение ее пальцев было медленным и ритмичным, и его дыхание вскоре успокоилось. Гелю потребовалось шестьдесят секунд, чтобы проникнуть через кожу в мышцу. Петра на всякий случай выждала еще две минуты.

Она была почти уверена, что игла разбудит его, но нет. Когда та пронзила ему кожу рядом с большой темной родинкой, Серра даже не шелохнулся. Петра ввела ему кетамин.

В квартире было зябко, поэтому она оделась потеплее – джинсы, толстый черный свитер и носки. Сунув руку в холщовый рюкзак, расстегнула внутренний карман и вынула из него небольшой портативный сканер. После чего вышла из спальни в коридор, пересекла просторную гостиную, окна которой выходили на рю де Риволи, и вошла в кабинет на другом конце квартиры. У нее ушло три дня на то, чтобы изучить распорядок дня Серра, определить те вещи, которые ей хотелось бы изучить ближе, и хотя бы частично втереться к нему в доверие. В течение этих трех дней – и ночей между ними – она ни в чем ему не отказывала. Такова была цена, которую нужно было заплатить за этот момент. Как акт проституции, он не имел себе равных.

Петра знала, кто она для Серра: нечто дикое и опасное. В этом был свой кайф – несмотря на все свое презрение к низам общества и аутсайдерам, он вел дела с худшими отбросами человечества и получал от этого удовольствие. Петре этот тип был хорошо знаком. Мужчины, которые внешне соответствовали высокому положению в обществе, в частном порядке ничто не любили так сильно, как якшаться с объектами своего презрения. Она видела этот голод в его глазах, когда, перекинув через плечо потрепанный рюкзак и царапая пол тяжелыми ботинками, шла через его великолепную квартиру, словно шлюха, которую он подцепил на улице. Когда они занимались сексом, он был груб и нахрапист. Петра легко представила себе других его женщин – бледные, тонкокостные существа, с которыми он был вынужден «заниматься любовью».

Наконец Петра осталась одна. Она задернула шторы занавески в его кабинете и включила свет. Его ноутбук стоял на столе из красного дерева. Она подняла экран, включила компьютер и открыла каталог системных файлов и файлов данных. В системных файлах проверила время и даты их загрузки. Затем переключила внимание на хранящиеся данные, начиная с имен и номеров в его адресных книгах. Некоторые были ей знакомы, большинство – нет. Ни одно не стало для нее неприятной неожиданностью.