Восемь идеальных убийств - Питер Свонсон (2021)

– Вот именно. Послушайте, я понимаю, к чему весь этот разговор… Я ненавижу… ненавидел… Эрика Этвелла. Но я не имею никакого отношения к его смерти. Дело в том, что у моей жены регулярно возникали проблемы с наркотиками и алкоголем. Он не заставлял ее попробовать наркотики. Это не он ее с ними познакомил. Это было исключительно решение моей жены. Я прощаю его. Это далось мне нелегко, но после того, что произошло, я все-таки в конце концов принял решение простить его.

– И что вы сейчас чувствуете, когда знаете, что его убили?

Я уставился в потолок, словно задумавшись.

– Честно говоря, и сам не знаю. Я говорю правду, когда утверждаю, что простил его, но это не означает, что он мне нравился. Мне и не печально, и не особо радостно. Вот примерно так. Если быть окончательно честным, то я думаю, что нечто подобное его уже давно поджидало.

– Так что вы считаете, что его кто-то убил за то… чтобы за что-то отомстить, наверное?

– Вы хотите сказать, не считаю ли я, что его убили преднамеренно… а не просто чтобы обчистить?

– Верно, именно это я и хочу сказать. – Детектив на диване была совершенно неподвижна, едва ли хоть раз пошевелилась.

– Это приходило мне в голову. Конечно. Не могу представить, чтобы моя жена была единственной, кому он давал наркотики. И она наверняка была не единственной, кому он начал выставлять счета после того, как подсадил на наркоту. Он наверняка проделывал это и с другими людьми. – Как только я произнес эти слова, то сразу осознал, что это нечто большее, чем я изначально собирался сказать детективу. Было что-то такое в ее молчаливом присутствии, что просто заставляло меня не закрывать рта.

Она опять кивнула и, когда осознала, что я вдруг замолчал, произнесла:

– Дело кончилось тем, что ваша жена стала давать Этвеллу много денег? Денег, которых у вас не было?

– У нас с женой были отдельные банковские счета, так что в то время я был не в курсе. Но да, она стала платить Этвеллу деньги за наркотики.

– Простите, что вынуждена спрашивать, мистер Кершоу, но, насколько вам известно, имелась ли какая-то сексуальная связь между вашей супругой и Этвеллом?

Я помедлил. Какая-то часть меня просто-таки жаждала поведать этой женщине-детективу все, что я узнал из дневника Клэр, но при этом я прекрасно понимал, что чем больше расскажу, тем яснее вылезет наружу тот факт, что у меня имелся серьезный мотив желать смерти Этвеллу. В итоге туманно произнес:

– Даже не знаю, сказать по правде… Подозреваю, что могла быть.

От этих слов горло у меня слегка сжалось, словно я собирался расплакаться, и я прижал к глазу запястье.

– Ясно, – сказала детектив.

– Она не была самой собой, – произнес я, неспособный остановиться. – В смысле, из-за наркотиков. – Вытер слезу со щеки.

– Я понимаю. Простите, что пришла сюда и вынуждаю вновь через все это проходить, мистер Кершоу. Терпеть не могу это делать, но расследование такого рода всегда связано с исключением возможных подозреваемых. Помните, где вы находились днем восьмого февраля?

– Вообще-то во Флориде. На конференции.

– О! – выдохнула детектив с почти что довольным видом. – А что это была за конференция?

– По букинистической книготорговле. У меня магазин старой книги здесь, в Бостоне.

– Ну да, «Старые черти». Я бывала там.

– В самом деле? Любите детективы?

– Иногда, – произнесла детектив и впервые с того момента, как шагнула в мою квартиру, нормально, по-человечески улыбнулась. – Я приходила на читательскую встречу с Сарой Парецки[68]. Где-то с год назад это было?

– Да вроде, – ответил я. – Мне понравилось.

– Мне тоже. Это ведь вы ее представляли?

– Я. Вполне простительно, что вы меня не запомнили. Выступления перед публикой – не мой конек.

– По-моему, все-таки запомнила, что держались вы хорошо, – произнесла она.

– Спасибо на добром слове, – сказал я.