Два дня - Рэндалл Силвис (2019)

– Ох, сержант, я не уверена, что могу вам предоставить такую информацию. Мы придерживаемся политики конфиденциальности и чтим права наших клиенток на неразглашение их персональных данных.

– Дайте мне переговорить с вашим начальством.

– Сейчас в центре нет никого, кроме меня, медсестры и дежурного врача.

– Тогда позовите к телефону медсестру или врача. Буду вам крайне признателен.

– Хорошо, я переведу вас в режим ожидания.

– Какого на хрен ожидания? – успел буркнуть Демарко, прежде чем в трубке послышалась фоновая музыка – оркестровая версия песни Леннона и Маккартни «Здесь, там и везде».

«Черт, – снова выругался сержант. – Никакого уважения к полиции».

Слушая фоновую музыку, Демарко вспомнил свой любимый кавер этой песни в исполнении француженки Клодин Лонже, бывшей жены исполнителя баллад Энди Уильямса. Потом ее арестовали за убийство любовника, горнолыжника и олимпийского призера Спайдера Сабича. Лонже удалось ввести в заблуждение присяжных и судью и отдохнуть тридцать дней в комфортабельной камере за причинение смерти по неосторожности. Правда, ее карьера певицы оборвалась вместе с пулей, угодившей Сабичу в живот. Демарко был тогда еще мальчиком, но даже сейчас, по прошествии стольких лет, он все еще живо представлял себе хрупкую, девичью красоту этой певицы и ее проникновенный, сексуальный голос. Она была одним из его первых страстных увлечений. Похоже, уже тогда его привлекали убийцы.

– Сержант Райан? – отвлек его от воспоминаний глубокий мужской голос.

– Он самый. А с кем я говорю?

– Это дежурный врач Аруотер. Джолин передала мне ваш запрос. Мне очень жаль, но наша политика не позволяет разглашать персональные данные пациенток.

– Я все понимаю, док. И уверен, что вы отдаете себе отчет в том, что при необходимости я могу получить судебный ордер и…

– Сержант, позвольте мне закончить…

– Говорите.

– Если бы я мог предоставлять такую информацию и если бы пациентка, соответствующая вашему описанию, действительно воспользовалась нашими услугами в указанный вами день, тогда, скорее всего, наши услуги ограничились ультразвуковым обследованием и применением лекарственного препарата РУ-486, вызывающего прерывание беременности. И в таком случае у пациентки должен был случиться выкидыш в течение последующих суток или около того.

– Вы рассказываете мне о случае Бонни?

– Я хочу вам сказать только то, что при шести месяцах беременности пациентке бы назначили только РУ-486. Боюсь, что ничего другого я вам сообщить не могу.

– Хорошо, спасибо и на том, док.

– Сожалею, что не могу быть более точным.

– Я понимаю вас. А не могли бы рассказать что-нибудь о мужчине, который ее сопровождал?

– Увы, даже если бы я что-то знал.

– Что ж… Спасибо за сотрудничество.

Демарко рассчитывал, что центр производил все стандартные анализы абортированных эмбрионов. И в таком случае тип крови мог совпасть с таковым Хьюстона. Конечно, это не гарантировало отцовство Хьюстона. Но Демарко действовал, как подсказывало ему чутье. Он должен был это проверить. А теперь у него осталась лишь неподкрепленная ничем уверенность в том, что хьюстоновская фраза «другой мужчина» не имела никакого отношения к роману, который он писал. Она свидетельствовала об уверенности Хьюстона в том, что он не был отцом того ребенка. А такая уверенность могла быть у него только в двух случаях: если у Томаса Хьюстона никогда не было секса с Бонни, либо он был уже не способен производить детей.

«А кто может знать о бесплодии Хьюстона? – задумался Демарко. – Кто-то из родни». Сержант сгреб дело Хьюстона с угла стола, положил его на промокательную бумагу и начал листать страницы. Наконец сержант отыскал домашний телефон О’Пэтченов. Он очень надеялся, что трубку возьмет Розмари. И так и вышло.

– Вы, случайно, не знаете, – поинтересовался у нее Демарко после приветствия, – не делал ли ваш зять вазэктомию?