Последний секрет - Бернард Вербер (2019)

– Мы теряем высоту. Надо скинуть еще балласт. Сопла работают на максимуме.

Они выбрасывают из корзины небольшой холодильник, избавляются от якоря, бутылок шампанского – сначала пустых, потом и полных. Шар немного приподнимается, тем не менее его сближение с больницей Святой Маргариты становится неумолимым. Больные мечут куски черепицы, как из пулемета, устроив форменный обстрел. Исидор и Лукреция собирают снаряды и выбрасывают из корзины.

Жером Бержерак, обуреваемый желанием явить свою удаль, перелезает по канатам на сетку, которой оплетен шар и, не обращая внимания на град черепицы, зашивает рассеченный лоб Сэмюэла Финчера.

– Вот это отвага! – восхищается Лукреция.

– Это он пускает пыль вам в глаза. Романтик, что поделать. Вы сами, дорогая коллега, – сильнейшая мотивация.

Залатанный «Мими» набирает высоту. Теперь он недосягаем для черепичного обстрела. Жером Бержерак под аплодисменты пассажиров возвращается в корзину. Шар рвется ввысь. Трепет ленточек на снастях указывает на перемену ветра.

– Спасибо! Воистину, нет ничего лучше волнения при опасном приключении.

– Есть все-таки кое-что получше, – возражает Лукреция, держа наготове новый блокнот. – Вы видели, как больные и персонал объединяются для борьбы с вторжением. Они были готовы свалиться с крыши, лишь бы не дать нам улететь. Я наблюдала их изнутри. Эта клиника функционирует как независимая республика. Республика умалишенных… У них есть некая сплачивающая мотивация. Она – их знамя, гимн, полиция, политический идеал.

Исидор, морща лоб, достает компьютер, чтобы записать информацию. Молодая журналистка продолжает:

– Это мотивация посильнее приключения: обещание доступа к «Последнему секрету».

– Что еще за «Последний секрет»? – интересуется Бержерак.

– Я знаю одно: это то, ради чего они готовы на все. Мы еще не знаем, о чем речь, тем не менее вынуждены поставить это впереди всего, изученного раньше. Итак, двенадцатая мотивация: обещание «Последнего секрета».

105

Эстафету Фрейда подхватили другие мыши. Этих пионеров мозговой спелеологии нарекли Юнгом, Павловым, Адлером, Бернхеймом, Шарко, Куэ и Бабинским. Благодаря им Сэмюэл Финчер и Жан-Луи Мартен заметили, что из-за мотивации доступом к «Последнему секрету» мыши приобретают стремительную сообразительность. Они осваивали даже язык символов, проявляя больше таланта, чем животные, считающиеся ближе всего к человеку по уму, такие как шимпанзе, свиньи и дельфины.

– Это пряник. Все мы действуем по принципу кнута и пряника. Но в данном случае мы получили суперпряник, непревзойденную награду. А значит, не получить ее – непревзойденное наказание, – рассудил Финчер.

Пройдя подготовительный период, мыши проявляли все признаки наркотического голодания. Они могли думать только об одном, становились агрессивными, грызли прутья клеток.

– Это вопрос всего лишь дозировки и обучения. В конце концов они научатся самоконтролю, – не сомневался Сэмюэл Финчер. – Они открыли для себя понятие отложенного удовольствия. Если дать все сразу, это не будет оценено. Но если между двумя поблажками выдерживать период ожидания, вознаграждение приобретает гораздо больше смысла.

Сэмюэл Финчер поймал за хвост мышку, маленького Юнга, достал из клетки и положил себе на ладонь. Казалось, мышь молит, чтобы ее отправили в машину для проверки ума и потом допустили к рычагу.

– Мне хочется провести опыт над человеком.

Недолгое молчание.

– Вы представляете, Жан-Луи, что будет при мотивировании человека на уровне этих мышей? Он уверенно превзойдет себя практически во всем.

«Кто же добровольно согласится подвергнуться трепанации для поиска в мозгу неизвестного участка?»

– Я, – ответил Финчер.

Потом он услышал странный звук. Это был Фрейд. Мышь на пять минут оставили без присмотра, и она, воспользовавшись свободой, истерзала собственный мозг ударами тока и скончалась.

106

– Расслабьтесь.