Последний секрет - Бернард Вербер (2019)

Лукреция видит последний корпус, который они еще не посетили из-за того, что он прячется за деревьями. У входа три буквы: ОСБ. Исидор знает, что это значит «Отделение для сложных больных». Сложных – это мягко сказано… Сюда переводят тех, кому уже нигде нет места: ни в классической психиатрической клинике, ни в тюрьме. Психопатов всевозможного пошиба, убийц-рецидивистов, людей с крайними отклонениями. Тех, кого боятся даже сами больные.

Пираты прятали сокровища в ямах со змеями, чтобы отпугивать чужаков.

Они с опаской проникли в белое здание. Кроватей они там не обнаружили. Больше это походило на исследовательский центр.

– Личная лаборатория доктора Финчера?

На полках стояли маленькие клетки с грызунами, на каждой висела табличка с именем исследователя сознания: Юнг, Павлов, Адлер, Бернхейм, Шарко, Куэ, Бабинский.

– Это и есть опасные психи из страшного корпуса ОСБ?

Лукреция берет мышь по кличке Куэ и помещает в испытательный лабиринт.

– Эмиль Куэ – это тот, кто изобрел «метод Куэ»?

– Да, он утверждал, что если тысячу раз повторить «я выиграю», то выигрыш будет у тебя в кармане. Его метод лежит в основе самовнушения, а значит, и гипноза.

Мышь преодолевает лабиринт, достигает рычага и решительно его опускает.

Лукреция и Исидор выбирают еще одну мышь и сажают ее перед кодовым замком.

Несколько секунд – и дверца отперта.

– Умберто был прав. Ум этих мышей гораздо выше среднего уровня.

– Супермыши…

– Мышки-Финчеры…

Сталкиваясь с разнообразными трудностями, мыши творят чудеса: пробираются по прозрачным трубкам, плывут, прыгают, находят, как срезать путь. Оба журналиста поражены умом и находчивостью подопытных животных.

Исидор указывает на дверь. Лукреция достает свой инвентарь взломщицы и вскрывает замок. Снова зал, похожий на операционную. За их спинами возникают, как по волшебству, две тени.

– Любопытствуем? – окликает журналистов баритон.

Лукреция оглядывается и сразу узнает одно лицо.

– Тот, что справа, – Такаши Токугава по прозвищу Японец-каннибал… – бормочет она.

Мужчина, подтверждая ее слова, достает из кармана кухонный нож.

– Тот, что слева, не так знаменит, но не менее опасен, – произносит Исидор. – Это Пэт-душитель.

В подтверждение этих слов изверг щелкает толстым кожаным жгутом, держа его за концы.

– Злодеев показывают по телику, но потом должны же их куда-то девать, – говорит Лукреция. – Тут им самое место…

– Сцилла и Харибда, два последних чудища, угрожавших Одиссею.

Исидор хватает стул, чтобы не подпустить противников близко. Лукреция тем временем пытается открыть дверь в глубине зала.

– Не подходить, зверье! – вопит Исидор, пока Лукреция возится с очередным замком.

Язычок замка отодвигается, журналисты бросаются в распахнувшуюся бронированную дверь, захлопывают ее за собой и поспешно запирают на все засовы. Двое живодеров яростно колотят в нее с другой стороны.

– Не бойтесь, дверь выдержит, на вид она очень прочная.

Они осматриваются в новом помещении, похожем на кабинет. Лукреция выдвигает ящики. Исидор разглядывает огромную настенную фреску по знаменитому произведению Сальвадора Дали. Под ней подпись: «Апофеоз Гомера». Справа обнаженная женщина, камень с древнееврейскими письменами, труба, язык, ключ, приклеенное к корзине ухо; посередине мужчина с кнутом выгоняет из воды трех лошадей; слева скульптура Гомера с трещиной во лбу, из которой ползут муравьи.

– Невероятная картина, до того сложная, – бормочет Исидор.

– Снова Одиссей. Гомер. Дали… Здесь должна существовать связь.

– Возможно, это какая-то забытая мотивация. Основополагающие мифы, великие архетипы человеческой истории.

Лукреция уже лезет за блокнотом.

– Основополагающие мифы… Писать?

– Нет. Эту мотивацию часто включают в религию.