Последний секрет - Бернард Вербер (2019)

Этот человек в пижаме, весь утыканный датчиками, может совершать страшнейшие преступления, и никто не причинит ему за это больших страданий, чем он и так испытывает.

Исидор Каценберг понимает, почему доктор Финчер выбрал именно этого больного, доверив ему стимулирование своего мозга.

Он же чистый дух.

Компьютер быстро выдает текст:

«Браво. Красивая шахматная партия. Как игрок я не могу не оценить хитроумие, с которым вы проникли в цитадель и поставили шах моим ферзям. Финчер действовал так же против Каминского. Хитроумие Улисса».

Лукреция поражена, что этот неподвижный человек способен выдавать слова и фразы.

Шлем. Это он преобразует мысли в электрические сигналы.

По экрану побежало продолжение:

«Шах, но не мат. Близится момент неожиданной развязки. Сыщики, воображавшие, что поставили противника на колени, сами зажаты в угол. Ибо королю не поставить мат. Он всего лишь мыслящий мозг, никто не вправе его беспокоить».

– Это вы убили Финчера? – спрашивает Исидор.

«Вопросы задаете не вы, месье, а я. Что вы знаете о происшедшем здесь?»

– Они все знают, – вмешивается Наташа. – Надо от них избавиться.

«Физическое насилие – последний аргумент слабости», – мыслепишет Жан-Луи Мартен.

– Как же с ними поступить?

Теперь глаз смотрит не на экран, а на журналистов. Исидор с вызовом отвечает на этот взор:

– «Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя»[8].

«Вы ошиблись книгой, – мыслепишет Жан-Луи Мартен. – Никто вдохновляется мифом об Улиссе, а не Библией».

– Вы возомнили себя Одиссеем? – насмешливо спрашивает Исидор.

Лукреции непонятно провокационное поведение друга. Глаз моргает.

«Я – Улисс-исследователь. Но изучаю я не берега Средиземного моря, а тайны мозга, ищу источник человеческого духа».

– Нет, – возражает Исидор, – вы не Улисс.

– Что вы себе позволяете? – удивляется доктор Черниенко.

«Пусть говорит!» – мыслепишет Жан-Луи Мартен.

Исидор переводит дух и бросает:

– У вас один глаз. Значит, вы не Одиссей, а скорее Циклоп, – спокойно заявляет он.

Молчание. Даже Лукреция ошарашена дерзостью коллеги.

Что за игру он затеял? Сейчас лучше схитрить!

«Я Улисс».

– Нет, вы Циклоп!

«Улисс. Я герой».

– Циклоп. Злодей.

«Улисс, положительный герой».

Затаив дыхание, Наташа и ее мать не смеют вмешиваться в это препирательство.

140

Как он смеет! Какая наглость! Я не злодей! Я герой! Я Улисс. А они – ничтожества.

Ну, вот, я слышу твой шепот, Афина. Это провокация, мне не следует соваться в эту западню. Это как в шахматах: агрессивный игрок получает преимущество, противник обороняется и становится предсказуемым.

Этот журналист очень силен, наверное, он тоже умеет играть в шахматы. Он и с психологией знаком. Он преодолел жалость ко мне, бедному инвалиду. Он преодолел ненависть к противнику и запросто мной манипулирует. Способный человек. Несколькими хорошо отобранными словами он вытащил наружу прятавшегося во мне ребенка. Я говорю с ним как с мальчишками, дразнившими меня в детском саду.

Не поддаваться смятению, вызванному агрессией. Не захлебываться в эмоциях. Оставаться хозяином своего мозга. Не проклинать его. Этот человек меня оскорбил, но я сохраняю нейтральность, я силен и собран.

Вижу его стремление нанести мне обиду, навредить мне, но это – стрела, которую я ловлю на лету, не позволяя в меня вонзиться.

Ты хотел сделать мне плохо, а я отвечаю тебе добром. В этом моя превосходящая сила. Спасибо, Афина, за эту науку. Ибо я знаю, что грядущие царства будут царствами духа.

Но он получит награду с легкостью только в случае, если окажется ее достоин.

141

На экране появляется полоса. Достигнув края, она стекает вниз беспорядочными струями. Он быстро мыслит и быстро пишет: