Последний секрет - Бернард Вербер (2019)

Мужчина согревает постель, иногда дарит цветы, моет посуду, обнимает тебя, когда смотрит телевизор.

63

Жан-Луи Мартен связался с доктором Черниенко в Санкт-Петербурге по электронной почте и сообщил, что желает побольше узнать о ее опытах на мозге.

Ответа не последовало.

Он отправил факс, составить который помогла Афина. Снова безрезультатно.

Поскольку больной не мог говорить и, кроме того, знал, что не сможет добиться уважения у ученой, пришлось рассказать все Сэмюэлу Финчеру.

Тот без труда связался с русской коллегой и побеседовал с ней. Но то была простая вежливость, сообщать об исследованиях она не стала.

Афина обратила внимание на слабое место в жизни этой женщины, доктора Черниенко. Метод был не очень этичным, но недаром в программе Афина фигурировала формула Макиавелли «цель оправдывает средства».

Благодаря этому способу убеждения французский ученый сумел склонить русскую к сотрудничеству, пообещав использовать «Последний секрет» исключительно для ограниченного набора опытов под строжайшим контролем.

Черниенко согласилась показать, где помещается «Последний секрет» у мышей. Демонстрация была объемной, в масштабе одна десятая миллиметра. Доктор прислала по электронной почте карту мышиного мозга, стрелка на которой указывала на потайное местечко с координатами по высоте, ширине и глубине залегания.

«Вот и карта с местом, где закопан клад», – мысленаписал Жан-Луи Мартен.

Финчер и Мартен не отрывались от карты, как от волшебной формулы.

– Это в мозолистом теле, самой древней части мозга, зачатке нервной системы, записывающей все события с рождения до двухлетнего возраста. Потом дополнительные слои мозга накладываются друг на друга. Каждый слой прибавляет уровень сложности, но самое важное спрятано от нас в глубине… Ты прав, Жан-Луи.

В период обучения Сэмюэл Финчер делал небольшие хирургические операции. Он отобрал мышку с черной головкой и белым туловищем – представительницу сметливой разновидности, используемой в цирковых номерах. При помощи резиновых ремешков он закрепил мышь на пробковой поверхности и развел ей лапки.

Выбрив верх черепной коробки, он произвел линейкой измерения и записал результаты фломастером на запястье. Он усыпил мышь, чтобы операция не травмировала ее и не изменила данных. Потом установил видеокамеру, чтобы его «запертый» друг и коллега мог на расстоянии наблюдать за ходом эксперимента.

Вооружившись циркулярной пилой для костей, он удалил верх черепного свода, как часть скорлупы на яйце. В лучах света обнажился трепещущий мозг. Лоботомия.

– Ты меня слышишь, Жан-Луи?

«Да, слышу, Сэмюэл», – появилась строчка на закрепленном над камерой экране.

– Все видно?

«Да. Признаться, мне это непривычно и производит немного отталкивающее впечатление. Что ж, стошнить меня все равно не может».

Сэмюэл Финчер привык беседовать с камерой и экраном, как будто это был его друг из плоти и крови.

– Теперь ты принадлежишь к нашему братству, дорогой коллега.

Объектив резко увеличил масштаб.

«Ты уверен, что она выживет?» – забеспокоился экран.

Доктор Финчер проверил медицинские параметры.

– Пульс хороший, все жизненные функции не вызывают опасений.

«Я боюсь».

Мышь с обнаженным мозгом выглядела странновато.

«Это твоя идея, Жан-Луи».

«В любом случае игра стоит свеч…»

Сэмюэл Финчер поднес инструменты к живому мозгу.

Жан-Луи Мартен жадно следил за происходящим.