Отец наших отцов - Бернард Вербер (2019)

Стая роется в поверженном гиппопотаме, как в огромной съедобной пещере. Некоторые забираются внутрь и копошатся во внутренностях. К ним забавы ради присоединяется молодняк, но его прогоняет чересчур сильный запах. Нет, лучше дождаться, пока самцы закончат раскопки. Из рук в руки трепетно передают куски протеина. Нынче стае уже не грозит голодная смерть.

Но вдруг все вздрагивают от могучего рыка. Головы поворачиваются на звук.

Львица!

Стаю захлестывает волной адреналина. Львица не бывает одиночкой. А раз львиц несколько, значит, они охотятся – например, на таких, как члены стаи. Все ищут других львиц, наверняка спрятавшихся, залегших, чтобы окружить их и напасть. У окруженных почти нет шансов. Тростник у высыхающего озера словно создан для засад, в нем очень удобно прятаться.

Вожак стаи негромко тявкает – мол, немедленно делаем ноги. Залезшие в гиппопотамово чрево колеблются: то ли спрятаться там, то ли вылезти. Побеждает второе.

Справа появляются сразу три львицы. Вариантов нет, только беспорядочное бегство. Против львиц они совершенно бессильны.

Немедленно прочь?

Да, прямо сейчас!

Три львицы гонят их в одну сторону, но там засада – еще целых пять львиц. Они явились полакомиться, но вовсе не гиппопотамом!

Плохо дело!

Выход один – избавиться от балласта, то есть от детей, больных и стариков. Им даже не надо напоминать, что делать ради спасения остальной стаи. Просто они хуже бегают и будут пойманы первыми. Если доминантный самец заметит, что старик бежит так же быстро, как он, то поставит ему подножку.

ОН несется галопом. ОН – добровольная приманка, умеющая уводить преследователей в сторону. Львицы бегают быстро, но на небольшие расстояния. Не то что гиены – те способны преследовать добычу несколько дней подряд.

Троих львицы уже поймали и разодрали на части. Этим охота кончается.

Получив желаемое, львица становится кроткой, как травоядное. Стая знает, что теперь может пройти совсем рядом с грозными зверями, ничуть не рискуя.

Страх сменяется радостью: они выжили. Наелись и пережили нападение львиц.

Чего еще требовать от жизни?

4. Вдогонку за обезьяной

Великолепие.

Красота.

Килиманджаро.

Глядя на гору с неба, хотелось визжать от восхищения. Она возникла внезапно – огромная черная скала в вознесшейся над туманами ледяной шапке. В одно мгновение Килиманджаро захватила все визуальное пространство за иллюминаторами.

Сверху жарило белое солнце. Под солнцем простерлось заросшее высокой травой плато, где человек был лишним.

Вот и Африка.

Самолет кое-как приземлился и зигзагами побежал по неровной полосе, объезжая беззаботно пасшихся импал и газелей Томсона. Бетон трескался от напора травы. На кромке бетонной полосы собрались зеваки-туземцы, смехом встретившие толстую белую тушу с крыльями, неудачно подражавшую приземлению грациозных пернатых.

Параллельно самолету, словно желая подать ему правильный пример, снизилась стая ширококрылых пеликанов. Некоторым удавалось без всяких маневров сближения точно садиться на кончик шеста.

К борту подъехала лестница, пассажиры начали спускаться. Выходя из кондиционированного салона, они ныряли в тропический зной. Здешнее солнце, даже вялое, казалось несовместимым с какой-либо жизнью. Исключение составляли как будто только рои наглых мух, заинтересовавшихся тем, как самолет умудряется летать, не маша крыльями.

Перед буйной травой, поощряемой теплом и влажностью, не мог устоять даже бетон посадочной полосы.

Прилетевшие миновали таможню и приступили к обязательному обмену пятидесяти американских долларов на мятые, липкие танзанийские шиллинги.

Лукреция Немрод надела солнечные очки и накрыла рыжую голову платком.

– Что теперь?

– Где-то неподалеку нас поджидает отец наших отцов, – ответил Исидор Каценберг.

– Как мы его найдем? Ведь поле поиска – целый континент!