Отец наших отцов - Бернард Вербер (2019)

Для начала он предложил ей дождаться багажа в баре аэропорта.

Журналисты заказали кока-колу, и стройный юноша принес две бутылочки прозрачной жидкости с черным осадком на дне. Согласно его разъяснениям, жидкость надо было взболтать для смешивания двух химических веществ. Блеснув зубами, он откупорил бутылки.

Окружившие двух европейских туристов детишки стали совать им местные поделки, выкрикивая по-английски сногсшибательные цены.

– Hapana asante sana, – выдал Исидор.

Удивленные дети со смехом разбежались.

– Что вы им сказали?

– На суахили hapana значит «нет», asante sana – «спасибо».

– Вы владеете их языком?

– Делаю вид, – ответил Исидор с улыбкой.

Оказывается, он прятал под локтем путеводитель по Танзании с разговорником из двадцати самых необходимых туристу фраз: «Где туалет?», «Слишком дорого», «Мне нужен адвокат», «Свяжитесь с моим посольством», «Нет, мне неинтересно».

Над ними лопасти здоровенных вентиляторов месили удушающую жару, разгоняя тучи москитов – как бы не малярийных. Попавшие под лопасти падали вниз мелким противным дождем.

– Как вам видится продолжение нашего вояжа? – спросила Лукреция.

– Как преследование обезьяны.

– Все еще считаете, что «S» на зеркале значило «обезьяна»?

Толстяк пожал огромными плечами.

– Это вряд ли. Я подозреваю, что в этом деле замешаны несколько обезьяноподобных существ. Взять хотя бы шайку в обезьяньих масках, похитившую вас рядом с моим жилищем. Возможно, профессор ушел из жизни по ее вине. Дальше – сама обезьяна-акробат…

– Не говоря о друзьях животных в масках.

– Для комплекта не хватает только обезьян в масках людей.

– Мало ли, кого еще могло обозначать это «S»: Сандерсона, Софи Элюан, Соланж Ван Лисбет…

– Или «сатана», «змея»[4], иллюзия[5].

– Если принять версию обезьяны, то встают следующие вопросы: зачем она швыряется в профессора метеоритами? Играет ли с адептом случайности в «русскую рулетку»? И запирает ли в клетке с кодовым замком поборницу универсальной приспособляемости?

– Намекаете на ее чувство юмора? – догадался Исидор Каценберг.

Раздались сварливые голоса туристов в шортах и соломенных шляпах, сбивавших цены на фигурки из черного дерева. Бросавшиеся в глаза надписи «Сделано в Сингапуре» на изделиях мало их смущали, разве что казались доводом в пользу дополнительной скидки.

– Вдруг обезьяна-акробат попросту забавляется? – предположила Лукреция.

На ленту транспортера стали с шумом вываливаться первые чемоданы. Пассажиры, толкаясь локтями, стали расхватывать свой багаж, чтобы грузиться вместе с ним в белые туристические автобусы, выстроившиеся снаружи. Их отлавливали бродячие торговцы, обвешанные футболками «Я люблю Танзанию», тамагочи с раскраской на тему джунглей, одноразовыми фотоаппаратами, пробирками с толченым рогом носорога, якобы возвращающим половую мощь, маленькими тамтамами из буйволиной шкуры, барабанами якобы из шкуры макаки, картинами с сиреневым закатом на Килиманджаро, гамбургерами, минералкой, брелоками с лапками новорожденных крокодильчиков, шахматами из словной кости, кремами от загара, ожерельями из непонятно чьих клыков, полосатыми, под зебру, купальниками, видеокассетами с похождениями Индианы Джонса, аудиодисками с «шумами джунглей, записанными лично вами» и черт знает чем набитыми сигаретами сертифицированного местного производства.

Почуяв растяпу, торговец старался всучить ему еще и пластмассовую Эйфелеву башню, венецианскую гондолу из черного дерева, обточенный под статую Свободы булыжник.

C этих удачных покупок начинался праздник. Туристы, обалдевшие от синтетических сокровищ, забывали любоваться пейзажами и населяющим их диким зверьем. Бывало, к крышам микроавтобусов цеплялись мелкие обезьяны, разглядывавшие набившихся в железные клетки туристов.

Лукреции Немрод надоело разглядывать большую карту страны, которую она разложила у себя на коленях.