Отец наших отцов - Бернард Вербер (2019)

Как гора: после подъема – спуск.

На площади готовилась вторая часть церемонии обрезания. Участники переоделись в еще более цветастые одеяния. Вождь тем временем спешил поделиться плодами своих размышлений:

– Благодаря белым я многое узнал. Что Земля круглая. Что это она вращается вокруг Солнца, а не Солнце вокруг нее. В детстве, впервые увидев ваши самолеты, я принял их за корабли инопланетян. И выходили из них инопланетяне – настолько вы не похожи на нас. Но потом я узнал, что при всех различиях в цвете кожи, росте, формы носа и губ вы такие же люди, как мы.

– Да, все мы люди, все одинаковые.

Масаи приложил палец к губам.

– А вот и нет, я считаю, что мы, наоборот, очень разные. Нет худшей лжи, чем болтовня о равенстве людей. Нас различают культуры. Где-то детей учат юмору, где-то – ненависти к исконным врагам. Где-то – терпимости, где-то – обращению чужаков в свою веру. Кое-где учат неприятию насилия, а кое-где – навязыванию всеми способами своих взглядов. Здесь, например, у нас куча проблем с танзанийскими властями, которые стремятся отвратить нас от культа предков и обратить в веру тех, кто наверху. Но мы ведь не пытаемся навязать им нашу веру! Почему бы им не оставить нас в покое?

– Наверное, вы немного упрощаете. Здесь замешана политика, – сказал Исидор.

– Нет, – не согласился деревенский голова, – это вы, люди Запада, всегда все усложняете. Вы тоже плохо образованы. Вы воспитываете своих детей во лжи, причем почти с рождения. Суете младенцам соску, чтобы они принимали кусок пластмассы за материнский сосок, материнское молоко вы подменяете порошковым, синтетическим.

– Это так, мелкое жульничество, – бросила Лукреция.

– Вот как? – вскричал масаи. – А ваши браки? Женясь, вы обещаете: «вместе в радости и в горе, пока смерть не разлучит нас». Но как можно терпеть что-то целых шестьдесят лет? Выросшая продолжительность жизни сделала брак устаревшим институтом. Когда соединяются наш мужчина и наша женщина, звучат слова: «Вы заключаете брак для горя и для радости… пока вас не разведет отсутствие любви». Так куда логичнее.

Пока они беседовали, в деревню забрели пять гиен, и никто не удосужился их прогнать. Наблюдая за ними, Лукреция заметила тревожную подробность: разросшийся клитор самок легко можно было спутать с пенисом. При этом половая принадлежность самих особей не вызывала сомнений. Теперь журналистка поняла, почему в представлении людей Запада гиена с давних времен была зловредным и страшным зверем. Возвращаясь к сегодняшнему дню, она вынула свой блокнот.

– Что вы думаете о происхождении Вселенной? – спросила она.

– Для меня все это сон, – сказал африканец.

Она записала: «Теория приснившегося человечества».

– Камням снится, что они растения. Растениям снится, что они животные. Животным снится, что они люди. А людям – что они свободные души.

Лукреция не могла не вспомнить теорию эволюции согласно форме цифр, предпочитаемую Исидором.

– Я знаком с одним белым, одержимым происхождением человечества, – продолжил деревенский голова.

– С профессором Аджемьяном? – подсказал Исидор.

– Да, с профессором, – удивленно подтвердил масаи. – Он часто сюда заглядывает.

– Больше не заглянет. Он мертв, убит! – выпалила девушка.

Масаи выдержал удрученную паузу и молвил:

– Жаль! Но раз так, то я, наверное, знаю, кто убийца.

– Кто?!

– Софи Элюан, его бывшая жена. Супруги вечно ссорились и без всякого стеснения выволакивали свои раздоры на всеобщее обозрение. Без конца друг на друга орали. Однажды, прямо здесь, я слышал, как Софи Элюан говорила: «Мне проще тебя убить, чем позволить пропагандировать твою теорию. Здесь замешаны не только мои личные интересы, но и благо всего человечества». Ученый отвечал ей презрительным смехом. Он утверждал, что истина ему важнее самой жизни и что ее, в отличие от людей, никогда не удастся задушить.