Отец наших отцов - Бернард Вербер (2019)

Казалось, Мельхиор все предусмотрел, вплоть до появления гостей. Он предложил им одеяла, в которые они поспешили замотаться, чтобы терпеливо ждать назревавшее важное событие.

Вскоре медленно взошедшее над ущельем Олдувай солнце постепенно озарило грандиозную панораму. Под его лучами пробуждалась жизнь, там и сям вспыхивали ослепительные краски, природа во всей ее полноте приходила в движение.

Внизу, в разломе, радостно оживала несчетная фауна: слоны, гиппопотамы, зебры, страусы, реликтовые носороги, чей рог еще не пошел на изготовление порошка-афродизиака, антилопы гну, гиеновидные собаки, гиены, гепарды, леопарды, львы, буйволы и газели, запрыгавшие, как на пружинах.

«Священное место, – пронеслось в голове у Лукреции. – Возможно, самое священное на свете».

– Здесь родился человек, – молвил Мельхиор, как бы отвечая на ее незаданный вопрос.

Не вызывало сомнения, что первый человек, кем бы он ни был и в чем бы ни заключалась его тайна, появился именно здесь. Исидор подумал, что это место больше любого другого заслуживает прославления. Возвращение в Эдем! Мысленно он уже организовывал паломничество со всего мира сюда, в начало начал. Он уже видел представителей всех континентов, всех государств, всех вероисповеданий, людей всех цветов кожи, всех культур, которые, сменяясь, дают здесь отчет, что народ каждого из них и он сам сделали с даром принадлежности к человеческому роду, полученному здесь, в ущелье Олдувай. Воистину, это было бы самое прекрасное, самое простое, самое естественное из всех паломничеств – к месту рождения человечества, чтобы отчитаться в том, кто как поступил со своей принадлежностью к нему. При этой мысли Исидор улыбнулся. Он почувствовал себя заключительным звеном долгого и тяжкого пути. Бескрайняя картина разлома наполнила его до отказа. Здесь не требовалось ни монумента, ни пирамиды, ни храма, ни священного камня, ни тысячелетнего дерева: вся эта долина сама по себе была Храмом. Он зажмурился, чтобы полнее пережить все то, что творилось у него внутри в этом месте.

Лукреция и Мельхиор тоже погрузились в противоречивые раздумья. Здесь каждый вольно-невольно подводил итог трех миллионов лет человечества, а также, вынужденно, считаным десятилетиям собственного существования.

– У вас есть своя гипотеза появления человека на Земле? – спросила Лукреция Немрод.

– Я геолог и анимист. Я дам вам ответ как геолог-анимист, – ответил Мельхиор М’ба. – Для меня человек не упал с неба, а вышел прямо из утробы Матери-Земли. Эта трещина в скале – огромный выход наружу. Люди вышли вон из того безлесного центра, обезьяны – вон там, сбоку, где густые деревья, другие животные – еще дальше. Каждый приспособлен к среде, где появился.

«Теория матушки-земли», – пометила Лукреция в блокноте.

Они продолжили любоваться великолепным зрелищем долины Олдувай, постепенно целиком озарившейся солнцем.

– Действительно, в этом месте есть что-то материнское, – согласился Исидор Каценберг.

Все трое смотрели на то, что могло быть выходом из чрева их планеты.

Гайя. Планета-мать. Alma mater.

Лукреция Немрод пододвинулась вместе с креслом к самому краю трещины и закрыла глаза. Глубоко дыша, она втягивала в легкие ароматы всех цветов, всех растений, буйствовавших вокруг.

С наслаждением переведя дух, она сказала:

– Это расследование происхождения человека уже вернуло нас к истокам Матери-Земли. Как мне здесь хорошо! Такое ощущение, что нашла старушку-мать, которую всегда тщетно искала. Мою планету!

Послышался низкий рокот, почва завибрировала, содрогнулась земля. Не успев и пальцем пошевелить, чтобы удержаться на краю, Лукреция полетела вниз. В пропасть.

15. Землетрясение

Внезапно раздается дрожь земли. Стая останавливается как вкопанная, чувствуя свое бессилие. С хищниками можно драться, от огня спасаться, но когда гневается земля под ногами, остается только уповать, что выживешь.