Отец наших отцов - Бернард Вербер (2019)

– Должен существовать ненасильственный способ убедить их пропустить нас, – сказал толстяк журналист. – Вы, дорогой Анджело, жили в джунглях и знаете, как у приматов принято давать понять другим, что они не имеют воинственных намерений.

– Исидор прав. Представим себя на их месте. Вечно люди пытаются навязать животным свой язык! Лучше попробуем воспроизвести их язык.

– Тем более что в свое время у вас это отлично получалось, – бросил Исидор небрежно.

Актер прикинул свои возможности.

– Ничего не обещаю, но попытаюсь.

Он согнул колени, встал на четвереньки и медленно двинулся к прогалине. В знак покорности он втянул голову в плечи и стал издавать жалобные хнычущие звуки.

Ему навстречу выступил галаго ростом в какие-то полметра. Разглядев странное четвероногое вблизи, он пронзительно запищал, обнажив зубки-иголочки, воинственно выпятил грудь и задрал подбородок.

– Думаете, этот малыш лемур – тоже наш далекий предок? – спросила шепотом Лукреция.

Анджело Ринцули, добравшийся все тем же манером до опушки, похлопал себя по темени и вытянул вперед руку. Галаго осторожно приблизился и медленно прокусил до крови человеческую ладонь. Человек скривился, но не шелохнулся.

Так же медленно, как он погрузил свои острые резцы в ладонь, примат извлек их оттуда и с довольным видом дал понять, что теперь пришла очередь запястья.

Высшему примату нелегко было подвергаться такому неуважительному обращению со стороны низшего. Но актерское ремесло научило Анджело стойко сносить унижения. Продюсеры и режиссеры всегда были на них щедры.

Укусив человека за ладонь, за запястье и за ляжку, вождь стаи галаго остался доволен, о чем возвестил визгом. Чувствуя, что крохотный мучитель на этом не остановится, Анджело Ринцули наугад протянул ему другую руку. Но лемур возжелал большего.

Вокруг него запрыгали другие обезьянки галаго, выражавшие своей гнев на человека, не знакомого с азами выживания.

Они хотели большего, но чего?

Жесты вожака стаи стали более недвусмысленными. Ринцули не верил своим глазам: его визави определенно изображал спаривание. Подняв голову, он огорченно сказал журналистам:

– Боюсь, ваше предложение перебить всю эту нечисть было не так уж дурно…

– Нет! – отрезал Исидор Каценберг. – Этот зверек требует всего лишь сексуального подчинения.

– Но я не хочу! – возмутился Анджело Ринцули.

– Подражайте ему. Притворитесь. Это должно его устроить.

– По-моему, это позорно. Здесь замешана человеческая гордость. Это же какая-то косматая мелочь, тогда как я…

Галаго заверещал еще пронзительнее в знак нетерпения. Зрители среди ветвей поощряли его в ожидании продолжения.

– Если об этом узнают, на моей карьере можно будет ставить крест.

– Бросьте, Анджело, вы отлично знаете, что актер должен уметь сыграть любую роль. Представьте, что это просто эпизод среди многих.

– Так-то оно так, но я не зоофил…

Галаго надрывался вовсю. По лицу Анджело Ринцули тек пот.

– Это так… унизительно!

– Вперед, Анджело, я уверен, что на протяжении карьеры вам попадались и не очень миловидные актрисы. Скажите себе, что этот юный самец галаго – такая же не слишком привлекательная особа.

– Но я всегда исполнял активную, а не пассивную роль!

Лукреция Немрод не стерпела всей этой торговли.

– Хватит вам! – крикнула она. – Все равно не отвертитесь. Принесите себя в жертву ради благородного дела: науки, знаний, истины о нашем происхождении.

Анджело Ринцули смирился и плюхнулся на живот, задрав зад, опустив голову и зажмурив глаза. Вожак стаи, зашедший сзади, продемонстрировал соплеменникам свой половой член размером с мизинец пигмея и шлепнул им человека. Пока он гордо изображал случку, все лемуры в округе издавали победные вопли, наслаждаясь этим триумфом своего вида.

– К счастью, это не попало на камеру, – утешился актер, опуская зад.