Поворот к лучшему - Кейт Аткинсон (2011)

У него в офисе кто-то побывал. Ничего не было сломано или перевернуто, просто какие-то мелочи то тут, то там: дверца микроволновки открыта и в мусорном ведре на кухне появились пустая коробка из-под еды навынос, недоеденный гамбургер и банка кока-колы. Бумажка от конфеты на полу, стул переставлен на другую сторону комнаты. Разноцветные липкие листочки для записей, которые обычно лежали на столе аккуратными блоками, валялись где попало. На вора было непохоже, создавалось впечатление, что здесь полдня коротала скуку неряха-секретарша, которой нечем было заняться.

Он открыл ящики стола — все в порядке, ручки и карандаши аккуратно сложены, скрепки с маркерами на своих местах. Не хватало только одного. Мартин понял, чего лишился, прежде чем выдвинул ящик. Диск с резервной копией «Смерти на Черном острове», последнее убежище его романа. Он рухнул в модерновое офисное кресло, которое сдавалось вместе с помещением. И тут же заметил розовый листок, оторванный от блока и прилепленный на голой белой стене над столом. Кто-то оставил ему послание. «Мартин, иди на хрен». У него в груди застучала глухая дробь. Точно, он заразился каким-то страшным вирусом, который заставляет его цеплять напасти. От разбудившего его утром звонка до вечернего заключения в «Четырех кланах» — все было просто ужасно.

Разбудивший его звонок! Это был Ричард. Один пропущенный вызов. Он все еще был в ступоре и не смог ответить, а потом он про него забыл. Он должен сказать полиции. Это важная улика. Он вытащил телефон — зарядки осталось только на одно деление.

Теперь он жалел, что не ответил на звонок, ведь он мог оказаться последним, с кем говорил Ричард. «О боже», — вслух произнес Мартин, и его рот округлился от ужаса, прямо как у ведьмы на костре на эстампе в его номере в «Четырех кланах». Что, если Ричард звонил ему во время своей… пытки? Что, если он отчаянно искал помощи? Ответь Мартин на звонок, смог бы он как-то предотвратить смерть Ричарда Моута? («Стой, мерзавец!») Мартин опустил голову на стол и застонал. Но тут ему пришла мысль. Он поднял голову и посмотрел на розовую бумажку на стене. Ричард звонил в десять утра, он вспомнил, как проверил время по радиоприемнику с часами у кровати в «Четырех кланах», но суперинтендант Сазерленд сказал, что Ричард умер между четырьмя и семью утра, поэтому в десять он ему звонить не мог. Если только он не звонил ему с того света. И тут, как по заказу, — даже Нине Райли такое бы в голову не пришло, — телефон у него в руке зачирикал. «Ричард Моут» — высветилось на экране.

Он снова плыл на пиратском корабле, чувствуя, как тот неумолимо начинает свой ужасающий подъем, забирая с собой его тело, а душу оставляя за бортом, стремясь к зениту, чтобы на наносекунду замереть на вершине выписанной дуги. Ужас был не в подъеме, ужас был в падении.

Его воображаемая жена доблестно взялась за вязание. Недавно она начала вязать ему шерстяной свитер плотной вязки с рыбацким орнаментом. «Чтобы тебе было тепло зимой, милый». Мартин поджаривал толстые оладьи на длинной медной вилке. Огонь гудел, оладьи шипели от жара — сплошное благополучие и уют. Ричард Моут отправился на тот свет, и теперь ему все было известно. Сердце у Мартина билось с такой силой, что ему стало больно. Сердечный приступ? Его жена что-то сказала, но ревущий в камине огонь помешал ему расслышать, что именно. Кукольно-голубые глаза Ирины неожиданно распахнулись. Нет, ее там не было. Ирины не могло быть в его милом доме. Так нельзя. Он угасал, он падал, занавес опускался. У него внутри сидело черное чудовище и било крыльями, разрывая ему грудь. Жена яростно стучала спицами, словно ее вязание могло его спасти.

Мартин нерешительно ответил на вызов:

— Алло?

Ему никто не ответил. Телефон пикнул в последний раз и умер. Преступление и наказание. Око за око. Вселенское правосудие. Он разрыдался.

32