Канцелярская крыса - Константин Соловьев (2020)

Мистер Шарпер потянулся мягким кошачьим движением и выбрал из стопки папок одну, мало чем выделяющуюся среди прочих. В лондонской канцелярии подобного рода папки использовали для маловажных бумаг. Папка, как заметил Герти, была не очень объемна и едва ли скрывала в себе более двух-трех десятков листов.

— Что это?

— Это наша с вами игра, полковник. Называется она Айкл Стиверс.

— Название мне незнакомо.

— Это к лучшему. Подобным знакомством не принято козырять в кругу джентльменов.

— Кто такой этот Айкл Стиверс?

Мистер Шарпер пожал плечами. Пиджак его был сшит так ладно, что нимало не топорщился от подобного движения. Или же тело под дорогой черной тканью состояло из жидкой ртути.

— Человек, к которому у Канцелярии накопилось много вопросов. Как вам такая игра? Если вы находите и доставляете мне Айкла Стиверса, я немедленно даю вам допуск к делу Гиены-Уинтерблоссома. А заодно, допуск к любому другому делу, что находится в рассмотрении Канцелярии, на ваш выбор.

— Значит, проверка моих способностей?

— Они не нуждаются в проверке. Скажем так… Мне интересно посмотреть на вас в подобной работе. Оценить ваши методы.

— Это и называется проверкой.

— Вы вольны называть это как заблагорассудится. Но играйте по правилам, полковник. Итак? Ваше слово?

— Годится, — нетерпеливо сказал Герти, протягивая руку за папкой.

Папка оказалась потертой и вполне увесистой. Жадно развернув ее, Герти обнаружил тронутые желтизной бумажные страницы. Некоторые из них были исписаны ровным каллиграфическим почерком, другие содержали ровные шеренги машинописных строк, третьи оказались испачканы чернилами и исчерканы неуклюжими полуграмотными надписями. Слишком много документации, чтоб вникнуть в ее суть за минуту.

Но это Герти не пугало. Как и всякий опытный деловод, он знал, что любую информацию можно просеять сквозь тонкое сито анализа, достаточно лишь грамотно разложить ее и планомерно поглотить. С этой работой он был хорошо знаком. Это была его, Герберта Натаниэля Уинтерблоссома, работа. Которой его лишила череда удивительных и необъяснимых событий.

Среди множества листов обнаружилась фотографическая карточка, выпавшая Герти на колени. Он машинально взял ее и поморщился. Человек, изображенный на ней, обладал способностью вызывать антипатию с первого взгляда. Неприятный человек.

Покатый тяжелый лоб, перечеркнутый давно заросшим рубцом повыше глаза, сами глаза близко сдвинутые и невыразительные. Тусклые, но не такие, как у мистера Шарпера в момент задумчивости. Эти напоминали не потертый перламутр, а щели для монет в газетном автомате. Пустые и прищуренные. Равнодушно-металлические. На такой взгляд наткнуться, пожалуй, не приятнее, чем на заточенные арматурные пруты. Довершали картину плотно сомкнутые губы и бесформенные бакенбарды, даже на черно-белой фотографии выглядевшие грязными.

«Чего-то подобного и следовало ожидать, — подумал Герти, разглядывая карточку, — Этот тип совершенно не похож на пропавшего дирижера здешнего оркестра, например, или на профессора классической литературы. Пожалуй, больше всего он похож на немолодого головореза».

— Кто он?

Мистер Шарпер пригладил рукой волосы, хотя они в этом совершенно не нуждались.

— Вы про мистера Стиверса? Достаточно интересный человек с богатым жизненным опытом.

— Видимо, именно его опыт очень интересует Канцелярию?