— Да, — весело сказал Деко, — хороши. Возвращать вас домой в таком виде — преступление. Белла, радость моя, ты не против, если мы на время превратим твой уютный дворец в лечебницу?

— Совершенно согласна, — ответила Изабелла. Как я понимаю, лекаря вызывать не нужно? Вы сами справитесь?

— Ну, разумеется. Насколько я помню, у тебя дома розового масла в достатке?

— Берите, всё что вам нужно, — сказала графиня. — Если вы не против, я ещё побуду здесь, а вам, кажется, нужно спешить. Этот краснолицый молодчик, — она указала веером в толпу, — скоро сюда доберётся.

Костюм Арлекина покоился на дне канала, придавленный большим камнем. Поступить иначе его обладатель просто не мог. Во-первых, он знал, что так или иначе его будет искать графиня для изъявления благодарности и Рикар, чтобы укоротить на голову. Второго допустить было нельзя, жить хотелось и очень. Но жить, прозябая всё время в положении слуги? Нет уж, спасибо, вот если герцог Гиз в благодарность за оказанную услугу согласился бы похлопотать о присвоении ему дворянского звания…

Но чего нет, того нет. Значит, остаётся прикидываться верным слугой перед хозяином и скуки ради, разрушать его планы.

Разговор с графиней Жиль подслушал и обиделся. Хозяин представил слугу, словно какое-то чудовище. А он, в отличие от хозяина, никогда не обращался с женщинами грубо и не удивительно, что они зачастую сами льнули к нему. И вот теперь на его репутации появилось пятно, таких промахов Жиль не прощал никому.

Четверг был накануне карнавала, поэтому ни у кого не вызвал подозрений Арлекин в клетчатом плаще и чёрной маске.

Гораздо более странным выглядел повседневный костюм его хозяина. Широкополая шляпа, чёрный камзол с белым кружевным воротником, серый короткий плащ.

Нигде особенно не таясь, Жиль дошёл до места встречи. Записку и камень он приготовил заранее, предвкушая какое лицо будет у хозяина, когда сорвёт все его планы. Единственное, что его беспокоило — записка была написана на французском, итальянского он не знал, но этого оказалось более чем достаточно.

Вернувшись домой, Жиль с удовлетворением взглянул на своё отражение в зеркале и пошёл приглашать на карнавал очередную красотку из числа горничных графини, но она быстро пробормотала, что госпожа сильно устала и хочет, чтобы при ней находились неотлучно все её служанки.

Жиль стиснул зубы, и отправился на конюшню.

Глава 9. Отцы и дети

За окнами дворца на пьяцца Порте был слышен шум карнавала. Епископ опустился в кресло и устало прикрыл глаза, дорога его утомила, а из-за непредвиденной задержки он попал в Венецию только к началу карнавала. Весёлые выкрики веселящейся толпы действовали на нервы. Рукой, унизанной перстнями, он сделал жест, подзывая к себе высокого смуглого дворянина, с густой шапкой чёрных как смоль кудрей.

Дворянин торопливо подошёл.

— Да экселенс? — спросил он.

— Опустите шторы, — велел епископ не открывая глаз, — и доставьте завтра к утру сюда посланника герцога Гиза, у него должен быть документ для его Святейшества, весьма важный. Если он попросит за него награду, не перечьте. Просто потом, когда это письмо будет у нас, её можно будет задержать.

Дворянин поморщился.

— Вам это не по нраву, сын мой? — спросил епископ, открывая глаза.

— Завтра с утра посланник герцога будет здесь, отдыхайте, экселенс.