Сказки старого шута - Наталья Никанорова (2020)

— Всё хорошо, госпожа, он не проснулся, всё хорошо! — обрадовалась Жанна.

Изабелла продолжила массаж. Когда всё было сделано, она укрыла Шута тёплым одеялом.

— Что ещё?

— Повязку ему мы меняли вчера, — стала соображать Жанна. — Да, вполне можно сделать новую.

Изабелла стала разматывать бинты на голове Деко. Когда она отдирала присохший от крови бинт, шут проснулся.

— Осторожнее, — попросил он, стиснув зубы.

— Прошу прощения, мой господин, — ответила графиня.

— Белла? Как ты сюда попала?

— Я здесь живу, — плача от радости, ответила Изабелла.

— Что со мной такое? — шут попытался приподняться, но застонав лёг.

— Тише, не так быстро, — бросилась к нему Жанна. — Вы упали с лестницы, и разбили голову.

— С лестницы? — Деко напрягся, пытаясь вспомнить. — Ах да, вы целы? А где Мари?

— Спит, — поспешила объяснить Изабелла. — Она не отходила от вас всю ночь. Вам тоже нужно, отдохнуть, мой господин.

Деко согласно кивнул и закрыл глаза.

Глава 14. Осада

Оказавшись у себя в комнате, Мари присела на стул. Сестра права, глупо скрывать то, что и так видно. Мари закрыла глаза и снова вспомнила тот упоительный безжалостный поцелуй, которым наградил её Антонио, когда она вышла из лавки после того, как пригласила его на свадьбу Сандро и Жанны. Он выбежал на улицу, догнал её и силой увлёк в какой-то очаровательный тупичок. Мари припомнила, как она отбивалась, и тихонько засмеялась. Разве могла она ожидать от этого юноши такой силы страсти? И она ответила на этот жаркий поцелуй. Подняв её на руки, Антонио принёс её в лавку, и они забаррикадировались в его комнате. После нескольких часов удовольствия, Мари взмолилась:

— Антонио, милый, мне нужно идти! Мы скоро увидимся снова.

— Я буду ждать, — просто ответил юноша, застёгивая камзол.

И вот сейчас он лежит раненый. Проходя, она заглянула в его комнату, узнала, не нужно ли чего. Он обрадовался так, что суровый Орсо разрешил мадемуазель Мари сменить повязку на голове Антонио. Мари сменила повязку и с разрешения Базиля напоила юношу бульоном. Потом оба слуги просто выгнали её отдыхать, потому что, как выразился Орсо: «Мадемуазель такая бледненькая, что вот-вот рухнет.» Обеспокоенный Антонио тоже просил её отдохнуть. Что ж, она подчинилась.

Но, что-то ещё не давало ей покоя. Мари прислушалась к себе и поняла. Во время бреда господин Деко произнёс имя её матери.

«Чушь, — подумала Мари, — разве мало на свете женщин с именем Валентина? В бреду ему могло померещиться, что угодно. Жаль, что он не мой отец, я бы любила его и гордилась.»

Сняв платье и расшнуровав корсет, Мари легла. Но несмотря на усталость, сон не шёл к ней. Перед глазами мелькали события последних дней. Вот она в гондоле вместе с Орсо, а вот они с Жанной остались одни в подземелье, битва, статуя Фемиды на которую она вскочила… Стоп! Мари привстала на постели, она же тогда что-то машинально забрала с чаши весов, которую держала статуя, забрала и положила в карман. Потом ранение Деко и находка моментально стала неважной. Мари спрыгнула с постели, пол был холодный. Она подошла к стулу и сняла своё платье, в котором она была во дворце Дюскере. Оно было порвано в нескольких местах. Мари покопалась в кармане и нашла небольшой продолговатый конверт. Вскрыв печать, она прочла письмо, видимо, Генрих действительно писал его в минуту ярости, потому что в письме были строчки:

«Я готов немедленно уйти в монастырь, потому что каждое моё слово подвергается сомнению, со стороны архиепископа. Не подлежит сомнению, что его притязания на власть на руку только Гизам.»