Давай сыграем в любовь - Лана Черная (2020)

— Почему? — кажется, я повторяюсь, но других вопросов у меня нет.

Клим трётся о мои ладони, касается губами кончиков пальцев. У меня ноги подкашиваются от такой нежности и я хватаюсь за рубашку. Клим прижимает меня крепче. Зарывается лицом в волосы, носом трётся о макушку.

— Тимофей — единственный законный наследник Аристарха Белопольского.

— Мецената и главы фонда «Мирные»?

Не сдерживаю своего удивления.

О Белопольском в нашей стране не знает только ленивый: его фонд помогает детям и женщинам, пострадавшим от насилия, беженцам из зон военных конфликтов, туда же отправляет врачей, лекарства, продукты и все необходимое для выживания во время войны. Ходят слухи, что по своим каналам он снабжает «дурью» страны третьего мира. И что-то подсказывает мне, что это не только слухи. Только Белопольский умер полгода назад, наделав своей неожиданной смертью шума похлеще наших поп-звезд с ежедневными скандалами.

— Угу, — выдыхает Клим мне в волосы.

— Постой, а как же ты? — смотрю в его темные, но уже сияющие чистотой, глаза. — Вы же братья, значит…

— Аристарх Белопольский — мой дядя. А отец умер много лет назад. Так что я не наследник.

— Прости, я… — горло сжимает тисками.

Клим мягко касается губами кончика носа.

— Все хорошо, маленькая моя. Все хорошо.

И я плавлюсь от его хриплого голоса с урчащей «р» и нежности в каждом прикосновении. Но на задворках сознания мелькает крамольная мысль: что-то не так в словах Клима.

Что именно, я понимаю спустя четыре дня, когда вместо утреннего поцелуя, меня будит телефонный звонок. Нащупываю телефон под подушкой и резко сажусь, когда вижу высветившееся на дисплее имя.



Глава 16

— Ответь.

Вздрагиваю и выпускаю из рук надрывающийся телефон. Тот сразу же теряется в ворохе одеяла, а я — в темной пучине мужского взгляда.

Клим стоит напротив, окружённый клубами пара из ванной комнаты за его спиной, в одних боксерах и в полной боевой готовности.

Что он говорил? Не помню. Скольжу взглядом по его мощному телу с черными лентами татуировок и синими жгутами вен. Он красивый. Чертовски. Огромный. По тугим мышцам стекают капли воды. И у меня колет губы от желания сцеловать их с каждого миллиметра смуглой кожи. Поймать в плен бьющуюся на крепкой шее артерию и оставить на ней свою метку. Заклеймить. Присвоить. Чтобы каждая, кто посмеет на него взглянуть, точно знала — мой.

Мой Бес. И этот чертов искуситель мягкой походкой направляется прямо ко мне. Пячусь назад, спиной упёршись в резную спинку кровати. Одеяло сбивается в ногах, бесстыдно обнажив всю меня, возбуждённую до предела. Сжимаю бедра, между которыми становится мокро. Дыхание срывается, когда Клим нависает надо мной: огромный, с жаждой на дне черных глаз. И я вязну в этой жажде, как пчела, угодившая в банку с медом. Задыхаюсь от его пряного аромата, в котором нет ни намека на вишню, только хвоя и чистый секс.

Его пальцы касаются обнаженной кожи на бедре, слишком чувствительной, что я почти кричу. Закусываю губу и лишь теснее свожу ноги, не в силах больше терпеть. Но Клим настойчив. Всовывает свою ладонь между влажных бедер и…прохлада металла заставляет вздрогнуть и широко распахнуть бедра.

— С ума сойти, — выдыхаю, когда Клим достает из-под меня телефон, который по-прежнему звонит.

Смотрит на дисплей, хмурится.

— Сколько? — хрипло, не сводя глаз с дисплея, на котором всего три буквы имени. — Сколько у тебя было мужиков, Кира? — и от стали в его низком голосе сводит лопатки.