Старик прерывисто вздохнул и неожиданно, уткнувшись лбом в висок девушки, расплакался. Та, обессилев от усталости и волнений, просто погладила его по руке и позволила утянуть себя дальше, напоследок бросив через плечо ищущий взгляд в голубой туман.

Додрид облегчённо вздохнул, увидев, что из болотного тумана появились наг и его девчонка. Вздохнул и тут же скривился: голова нещадно болела. Куадар, большой любитель выпить, согласился примириться с ним, но только после распития маленькой бутылочки вина. Раньше Додриду ещё не выпадал случай быть собутыльником этого вечно пьяного бога, и он даже не представлял, что маленькая бутылочка выльется в целую бочку. Молодому богу пришлось пить с Куадаром весь день. В конце концов, от выпитого Додрид сомлел и пришёл в себя уже здесь, рядом с болотами, и сообразил, что пьяный хитрец его провёл, так и не дав разрешение на посещение своих «садов».

За спиной раздалось покашливание. Додрид не обратил на это внимание: успел уже привыкнуть к необычной для этого места многолюдности. Смертные всё равно его не видели, поэтому он спокойно бродил среди часовых, не обращая внимания на оклики.

Взъерошив волосы, молодой бог уже хотел отправиться в один из своих храмов, чтобы хорошенько отоспаться, но в этот момент на его плечо легла чья-то тяжёлая рука. Он с недоумением обернулся, чтобы посмотреть, кто там, и увидел могучий кулак, летящий прямо ему в лицо...

Явление наагасаха и Дариллы произвело на привыкших ко многому, в общем-то, оборотней сильное впечатление. Всё же, когда из болот выползает такое, сразу предполагаешь самое худшее. И потом уже весьма сложно поверить, что опасаться совершенно нечего.

Донельзя довольные Миссэ и Ерха завернули потеряшек в одеяла и накормили Дариллу горячей кашей. Риалаша вырвало после первой же ложки, так что его оставили в покое. И уложили натерпевшуюся бед парочку спать рядом с Доашем.

Было уже позднее утро, когда Дарилла проснулась. Девушка лениво поворочалась, посмотрела на грудь наагасаха, в объятиях которого спала, и попыталась сбросить с себя дымку сна. Рядом едва слышно переговаривались Миссэ, Доаш и Ерха.

- Да мы ещё не спрашивали, где они были, - тихо прошептал Миссэ брату. Лицо у того было опухшее и серо-бледное. - Как-то не до того было.

- Живые выбрались и ладно, - вторил ему Ерха. - Странно это всё... Лицо Дара обмыть хотел от этой ранжовой дряни, а под ней кожа такая... ну такая...

- Словно недавно наросла, - подсказал ему Миссэ. - А Низкан говорит, что от них ещё серебристый туман клубится. Ну от тех мест, где мазь наложена.

Низкан сидел немного в стороне и мял лапы вялому детёнышу. Тот тихо, не очень довольно поскуливал и даже пытался порыкивать.

- Но более всего любопытно то, что такую же мазь нашли под повязкой господина Ранхаша, когда его раненого на болотах нашли. А кто помог ему, неизвестно!

- Вот оклемаются немного и сами всё скажут, - уверенно заявил Ерха.

Дарилла задумчиво посмотрела на оранжевое лицо наагасаха, а затем перевела взгляд на пасмурное небо. А стоит ли говорить? Ни Бешка, ни Рыжжа не запрещали им рассказывать о случившемся. Запрет исходил только от Майяри, и Дарилле казалось, что в молчании есть смысл.

Она вспомнила добрых и простоватых жителей деревни и сравнила их с хваткими и бойкими жителями внешнего мира. Несмотря на некоторую безобразность, Гава-Ыйские болота хранили в себе невероятные богатства. Многие бы захотели воспользоваться ими. А местные жители привыкли бороться только с болотными тварями, да и с теми они больше не борются, а уживаются. Смогут ли они выдержать натиск внешнего мира и не измениться, не озлобиться?