Играй в меня - Ирина Шайлина (2020)

Сейчас я гадала, к чему мы придем. Что за странная смесь дружбы и больной похоти? Даже захотелось все сломать. Повернуть, поцеловать его. Прижаться к голой горячей груди. Чтобы знал, что не бывает по нормальному. Не у нас. Что дружба позади осталась, в чистом детстве, а сейчас мы имеем то, что имеем — больные отношения. Созависимость.

Но я осталась лежать. И не думала даже про Димку. Вернее, старалась не думать. И искренне надеялась, что Сенька не узнает. Потому что предугадать его реакцию даже я не смогла бы.

— Кать, — позвал меня Сенька. И к себе притянул, хотя куда уж ближе. И я поймала себя на мысли, что так все же гораздо лучше, чем одной. Каким бы Сенька не был, он — родной. Тёплый. — Не спишь?

— Не сплю.

Мужская ладонь прошлась по моей руке, я замерла, думая, что сейчас все само решится, без меня. Но он просто чуть стиснул предплечье.

— Выходи за меня замуж, — сказал Сенька, показывая, что и я не утратила возможности не то, что удивляться, охреневать. — Дюймовочка.

Глава 13

Сеня

Катька была солнышком. Внезапно ворвавшимся и осветившим мою жизнь. Я часто думал, чтобы случилось, если бы я подошёл к ней первым? Разглядел первым? Вот была сначала девочкой кнопкой, которую из-за стопки учебников не видно, вот долговязая девица, а вот уже…Катька. От которой женихов гонять приходилось. Только главного не углядел — Димку. А уж его оказалось не прогнать…

Наверное они были чудесной парой. Все так говорили. Что жить будут долго и счастливо. Помрут разумеется в один день, лет эдак через сто, окружённые благодарными потомками. Шли на выпускной. Они вдвоём, за руку, а я с Танькой… Красавица Танька, раньше прочих одноклассниц обзавёдшаяся грудью, бесила.

Шёл тогда, тащил Таньку за собой и думал — трахаются они уже или нет? Димка молчит. Да и не спросишь же в лоб — спишь ты с Дюймовочкой? А воображение работало. Представлял их в постели и зубами скрежетал. Казалось, сожми ещё сильнее и в крошку. А она улыбалась. Чистой такой казалась, не такой, как все. И пахла…

Пригласил её на танец. Тогда Димка ещё не знал, что я его ненавижу, и Катька как на прокаженного не смотрела. И руки на её талии. И завиток волос касается моей щеки. Господи, близко как! Ладони потеют, сердце бьётся, как бешеное. И запах её голову кружит, лёгкий, едва уловимый — Катькин.

Я потом думал, найду бабу, чтоб пахла также — женюсь. Пусть страшна будет, как смертный грех, неважно. Я бы ночью её обнимал и представлял, что Катька. И запах бы вдыхал. Чуть терпко цитрусами, и цветком каким-то, полевым, хрен знает, как он называется. Причём всегда думал, что не духи это, что сама кожа, волосы так пахнут, что крышу сносит.

Вел ее под руку обратно к Димке, и сдохнуть хотел. Даже папа его ей улыбался, а он тот ещё чёрствый сухарь. Я надеялся, что не примет её, но Катя нравилась всем.

Я чувствовал себя виноватым во всем. Если бы не я, Катя бы даже не познакомилась с Лялей. Если бы не я… Лялька ворвалась в мою жизнь случайно. С Димкой мы уже были по разные стороны — это Катя моих взглядов в упор не видела, а тот все понимал. И прятал от меня свою девочку. Правильно делал! Так вот, Лялька.

Меньше всего она была похожа на Катю. У Кати была спокойная, и одновременно врезающаяся в память внешность — строгие черты лица, копна волос, и глаза кошачьи. Жёлтые! А Лялька была куклой. Чертовски красивой. Даже мама моя увидев нас раз вместе умилилась, а она иначе чем девками моих девушек не называла.

— Красивые внуки будут, — сказала она, едва за Лялькой дверь закрылась.

Вот о детях я меньше всего думал. О Катьке только, как одержимый. И в Ляльку окунулся, в дикой надежде вылечиться. Не помогло. Лялька была красивой. Не по возрасту рассудительной. Чертовски сексуальной. Но от любви вылечить не сумела.