Играй в меня - Ирина Шайлина (2020)

И думаю, вот Димка такой умный, такой порядочный, а дальше своего носа не видит. А может, именно поэтому и не видит, в его вселенной Катька и наркотики не совместимы. А в моей блядь, совместились и откинуть этот факт никак.

Нет, тогда мы не подрались. Потом…инцидент будет. А тогда Димка меня за плечо схватил, в глаза смотрит, вижу — держится из последних сил. И меня так и подмывает спровоцировать. Но если сейчас мы подеремся, виноватым буду я. И жалеть Катька его будет, своего бедненького Диму. А я не хочу казаться хуже, чем я есть. Не в глазах Кати. А ещё очень боюсь, что она ему расскажет. И Димка не отвернётся, а придумает выход. И тогда…я буду совсем не нужным. И любоваться своей Дюймовочкой буду украдкой поглядывая из-за штор. Нет, спасителем буду я. И поэтому сейчас буду держать себя в руках.

А Димка оказался куда отмороженнее, чем я считал. Жорика убил… В то, что Жорку убила Катька, не поверил бы даже глухой слепец. И самое обидное — снова победил.

Бросил Катьку, убитую, можно даже сказать — уничтоженную. Никому, кроме как Главному не нужную, а уехал героем. А я остался. А хрен ли толку? Я с ложки её кормил, было дело. Просто есть отказывалась, сидела, целый день смотрела в одну точку. Это уже тогда, когда мать её погибла. Психовал, бесился, системы ей с глюкозой ставил, так как боялся, что она просто растает. Она в истерике начинала биться при виде врачей тогда.

Как ребёнка вынянчил. Вымолил даже. Потом, когда она перестала быть похожей на живой труп, я заставил её проснуться утром. Рано. До рассвета ещё. Нетерпеливо ждал, пока оденется. Сумку я уже подготовил, все загодя сделал. Стоял май — по ночам ещё холодно, утром роса вымачивает штанины. Зато так красиво, мир кажется таким юным и невинным, что поневоле обманываешься, каждый год. Я хотел, чтобы обманулась и Катя. Встряхнулась.

Мы ехали молча, ещё по темноте. Катя курила, когда затягивалась, огонёк сигареты светится ярко-красным. Мне не нравилось, что она курит, да ещё так много, но кто бы меня послушал? Когда мы доехали до места, небо только посерело на востоке.

Сюда мы приезжали ещё детьми. Несколько станций от города на электричке, потом через лес по тропке. На машине куда как проще. Перед нами река. Здесь она разливается, притворяется морем. Машина остановилась почти на самом краю обрыва. За нами сосны, прямые, длинные, в самое небо.

Я вынес корзинку, свернутый плед. Катька посмотрела на меня недоуменно, но все же помогла. Плед расстелила, достала завернутые в фольгу кривые бутерброды моего производства, термос с чаем.

Удивительно, но стандартные бутерброды — сыр, колбаса, булка, лист салата, здесь показались удивительно вкусными. Я понял, что так глубоко погрузился что в свои, что в Катькины проблемы, что уже давно ел не чувствуя вкуса еды.

— Вкусно, — пробормотал я с полным ртом.

— Ага, — согласилась Катька и бутерброд свой откусила.

Вот кто бы сказал, что я буду радоваться тому, что баба ест — не поверил бы. А поди ж ты, сижу, радуюсь. Жизнь забавная штука. Солнце выглянуло над гладью воды. И правда, почти море, противоположный берег теряется далеко, в смутной дымке.

Рассвет не получился идеально киношным. Виновата ли средняя полоса России, отечественное небо, либо неравноценная замена моря на реку, непонятно. Вместо розового он разливался по небу оранжевым, подкрашивая перья облаков всполохами малинового. Отражение солнца лениво качалось в волнах, подергиваясь рябью. Подсветились золотым стволы сосен, подсохла роса на траве. Над моим ухом лениво жужжал единственный пока комар. Холодно. Зато чай в термосе горячий.

Наш обрыв не пользовался популярностью — к воде здесь можно было спуститься лишь рискуя сломать шею. Именно уединенностью он нам раньше и нравился. Дальше людный пляж, коса песка вдоль берега. А тут — тишина.