Чужой мир - Ксения Власова (2020)

Я ходила, как сомнамбула, и при возможности старалась обходиться без слов. Кажется, Ито выдохнул с облегчением: наш с ним разговор отложился на неопределенный срок. Ни на секунду не выпадая из роли, он деликатно не стал утомлять меня своим присутствием, но при этом не забывал звонить Айю три раза в день и узнавать о моем состоянии. Это не ускользнуло от внимания, но абсолютно не задело сердца: так же, как и корзинки с фруктами, букеты цветов и визиты врача, организованные, несомненно, им же. Я не отказалась от намерения поговорить с Ито и расставить все точки над «i», но решила немного подождать. С Ито нельзя было действовать спонтанно, а при попытке анализа мозг просто отключался: воспоминания, всплывающие в памяти, неизменно вызывали его перезагрузку.

Краем сознания я отмечала, что Айю ни на минутку не отходила от меня. Передвигаясь на цыпочках, она охраняла мой сон, пичкала едой, как самая терпеливая сиделка, и не пыталась завести никаких душеспасительных бесед, за что я была особенно благодарна. Любые утешения сейчас казались слишком фальшивыми и несвоевременными.

На третье утро я неохотно сползла с кровати и подошла к окну. Вгляделась в яркое летнее небо, которое солнце пронзило своими лучами, и поняла, что пора вытягивать себя из этого болота. Лиди бы не хотела видеть меня сломленной.

Я распахнула дверь спальни и позвала Айю. Надо было видеть ее реакцию, когда я сказала, что мы едем на студию: удивление, растерянность, восхищение, радость – калейдоскоп чувств вспыхнул, как фейерверк, запущенный темной холодной ночью. И неожиданно мне стало немного легче. Я не знала наверняка, искренне ли относится ко мне Айю или же я для нее лишь работа, но почему-то мне казалось, что я для нее чуть больше, чем просто задание.

Правда, возможно, ее трепет объяснялся тем, что я – ее первое задание, но мне не хотелось об этом думать.

Я позволила Айю выбрать мне наряд и послушно залезла в узкое длинное темно-синее платье без рукавов с немного расклешенным к низу подолом. Накинула сверху джинсовую куртку, распустила волосы и предоставила лицо в полное распоряжение Айю. Когда час спустя я в сопровождении новой охраны (видимо, людьми Ито) вышла из номера, то ни за что бы не узнала в красивой, холодной девушке себя. Оно и к лучшему: ни видеть, ни слышать себя сейчас я не могла.

В студию вошла невозмутимо, привычно покачивая стаканчиком с кофе, и приподняла брови под темными круглыми очками – творческий процесс сопровождался небывалой суматохой, граничащей с паникой. На площадке никогда не царило спокойное умиротворение, но степень хаоса говорила, что в этот раз случилось что-то из ряда вон выходящее.

– А-а-а! Госпожа Майя Данишевская… – Игибо Майс вытер пот со лба концом пестрого шелкового платка и небрежно повязал его на шею. Уставший и нервный, он не сразу поприветствовал меня поклоном, но быстро спохватился и коротко извинился за заминку.

– Все в порядке. – Отмахнулась я и перешла к сути: – Что тут происходит?

Игибо Майс злобно фыркнул в сторону одного из костюмеров, так что бедняжка испуганно подскочил и поторопился убраться с недовольных очей начальства подальше. Возившийся с аппаратурой осветитель предусмотрительно замер, изобразив необычный предмет интерьера – видимо, спародировал домашнюю пальму в горшке, а вот оператор, настраивавший камеру, замешкался, за что получил в спину ободряющую угрозу увольнения и спонтанный анализ его родственных связей. Лишь после этого Игибо Майс повернулся ко мне и раздраженно объяснил:

– План съемок полетел к злобным ринам! Мы отстаем от графика. Пришлось менять очередность сцен. Сейчас будем снимать разговор главной героини с отцом.

– А как же финальное прощание героев?

– Снимем завтра, когда Дайсаке Акано (неразборчивое ругательство) выйдет на работу.

Сердце встрепенулось пойманной в силки птицей. Впервые за два дня волнение кольнуло тело и пробежало на спине мурашками.