Чужой мир - Ксения Власова (2020)

От Алекса не было вестей почти две недели, и я начала волноваться. Новости с Эрии не радовали: мятежи и беспорядки продолжались, а я никак не могла понять, чего же добивается брат. В том, что у него был план и парочка запасных, я не сомневалась, но не могла разгадать его суть. Чего он хочет? Эрия – чужая планета, и мы на ней навсегда останемся гостями. С нами могут поделиться правами, но надолго ли? До следующего бунта? Как ни рассуждай, а проблема требовала какого-то кардинального решения, которого я не видела, хотя, не сомневаюсь, оно лежало у меня под носом. Причем в нем как-то фигурировали цинфийцы и их оборонная промышленность…

Я не простила Алекса, но все же была готова сдаться и позвонить первой. Просто чтобы убедиться: он жив. Сам он не объявлялся. Возможно, его тоже задела наша ссора, а может быть, он давал мне время остыть. С Алексом никогда не знаешь, что у него на уме.

И все же его молчание выглядело подозрительно хотя бы потому, что цель моего визита на Цинф подходила к своему логическому завершению. Фильм был почти снят (немыслимая скорость, но, как объяснил Игибо Майс, предельно короткие сроки и работа на износ – норма для поставленного на поток цинфийского кинематографа). Оставалось доснять финал.

– Итак, все готовы? – Игибо Майс в предвкушении потер руки и тут же потребовал: – Попрошу не смущать актеров и удалиться с площадки всех лишних! Не мешайте творческому процессу!

По толпе помощников, реквизиторов, визажистов и участников второстепенного состава каста прокатился шепот, раздались нервные смешки. Кто-то из молоденьких девочек покраснел и прижал ладошки к вспыхнувшим румянцем щекам.

Я покачала головой. Забавно, что такое волнение вызвала, по сути, невинная сцена. Наблюдая за нетерпеливым волнением, охватившим площадку, можно было подумать, что мы снимаем постельную сцену. Очень-очень откровенную.

– Мы уйдем или останемся? – шепотом спросила Айю. Ее глаза горели азартом, почти таким же, как во время игры в «варваров», когда в руках она сжимала оружие.

– Останемся, – успокоила я. Мне и самой было любопытно.

Айсан Моно в красном платье в пол пленяла и очаровывала. Облегающий верх обтягивал хрупкую фигурку и соблазнительно подчеркивал все ее достоинства, а ассиметричная юбка до колен с разрезом до бедра удлиняла и без того идеально-стройные ноги. Волосы были уложены в творческом беспорядке и зачесаны на одну сторону, открывая красивую линию шеи. Даже мне потребовалось усилие, чтобы отвести от нее взгляд, стоило ли говорить о мужчинах? Заметив, как Дайс что-то негромко сказал Айсан, я почувствовала укол ревности, но почти сразу забыла о собственных чувствах – Айсан улыбалась слишком напряженно. Она вся была как натянутая струна, и это немного удивляло: неужели так сильно волновалась перед началом съемок?

Долго думать об Айсан я не смогла. Мысли вновь вернулись к Дайсу. Облаченный в свободную рубашку и узкие брюки, он выглядел настолько естественно и сексуально, что сердце забилось громко и быстро. Я даже покосилась на Айю: не услышала ли она его стук?

– Итак, танец под дождем, – громко напомнил Игибо Майс, когда все зеваки покинули помещение. – Начинаем прогонку!

К танцам на Цинфе относились неоднозначно, а потому включить подобную сцену в финал – риск и своего рода провокация. К тому же, элементы танца мы разрабатывали сами, во многом заимствуя у земного танго. В итоге получилось нечто новое, страстное и пылкое, что должно было стать завершающим аккордом и символизировать глубину чувств героев. Музыку писали специально под этот момент, и, признаться, она получилась до дрожи прекрасной: надрывной, эмоциональной, резко обрывающейся в конце росчерком скрипки – идеальная иллюстрация трагической истории любви.