Инквизитор - Борис Конофальский (2018)

— И, что ж вы, надеетесь пятнадцать лет прожить с женой и детьми, не думая о хлебе насущном? Чем же вы будете заниматься? Не думаю, что турниры, охота и балы будут вам интересны? — произнес настоятель.

— Меня интересует две вещи: кони и оружие. Может, буду разводить коней, а может делать оружие.

— И рожать детей, — добавил монах, — от вас будут хорошие дети, добрые воины.

— И рожать детей, — согласился солдат.

— Ну что ж, блажен, кто верует, — произнес настоятель и в его словах Волков уловил неверие или даже легкую насмешку.

— Думаете, у меня не получится?

— Конечно, не получится, и не надейтесь. На любой войне, такие как вы всегда в цене. Вам дадут рыцарское достоинство и попросят воевать.

— Войны кончаются.

— Войны никогда не кончаются, уж поверьте старику, никогда не кончаются. Сколько себя помню, мы всегда воевали. Еретики с истинно верующими. А до этого князья с императором. А до этого курфюрсты с князьями. А до этого синьоры с вассалами. А до этого господа с мужиками. А между делом с чужаками здесь, или с чужаками в землях чужаков. Вы всю жизнь воюете, и думаете, это закончится? — монах замолчал.

Волоков молчал тоже. Он подумал, что больше его эти все войны касаться не будут, но вслух этого говорить не стал. А настоятель словно прочел его мысли:

— Надеетесь, что проживете тихую жизнь? После того как стали героем? Думаете, вам дадут тихо прожить? Только если сбежите куда-нибудь, где вас не знают. Но ведь вы сбегать не собираетесь, я слышал, что вы надеетесь получить приданное здесь.

«Все ты слышишь, чертов поп, — думал солдат, не понимая, куда клонит настоятель, — что ж тебе нужно от меня»?

— Не надейтесь, что получите клочок земли и тихо заживете тут, — продолжал отец Матвей.

— Приданное, леном не считается, значит, я буду свободен от сеньората, — сказал солдат.

— Не будьте наивны друг мой, — отвечал настоятель. — Ваше место уже определено.

— Определенно, кем?

— Местными нобилями, кем же еще, они довольны вами, и решили что вы достойны высокой должности. Но вы никогда не будете им ровней, только Карл из Рютте будет с вами пить и называть другом, и хлопотать о вашем посвящении в рыцари, он один тут такой болван, остальные вам объяснят, что вы еще не достаточно на них поработали за рыцарский титул. Так что не надейтесь на тихую жизнь, даже если вам удастся получить приданное за дочкой барона. Кстати местных господ раздражает, что вы получите в жены дочь барона, безродные выскочки не должны жениться на дочерях баронов, даже если те взбалмошны и распутны.

Волков как плетью по лицу ударили. Он побагровел, сидел пунцовый с налитыми глазами и как заведенный повторял про себя:

«Безродные выскочки не должны»… «взбалмошны и распутны»… «взбалмошны и распутны»…

— Успокойтесь, друг мой, успокойтесь, не смотрите на меня так, а то зарубите меня своим топором, как кровопийцу, а я даже не причащался сегодня, — продолжал настоятель, — я вам не враг, уж я точно не враг. Я говорю вам о том, что вас ждет, я не хочу, что бы это стало для вас неожиданностью.

Солдат перевел дух и перестал про себя повторять обидные слова монаха. Он спросил:

— Так, что мне не дадут герба, дочь барона и землю?

— Думаю, что дадут, сначала, правда, заставят потанцевать, словно собаку на задних лапах, что пляшет за кусок хлеба. И объяснят, что если ты все это получил, то плясать тебе придется всю оставшуюся жизнь, так что не надейтесь на тихую семейную идиллию и разведение лошадей.

— Значит, вопрос решен?

— Решен, — твердо сказал настоятель. — Ваше место определено.

— Решал граф? — спросил солдат.

— Граф мальчишка, решают за него. Пока, другие.

— А что за должность мне предложат?