Мощи святого Леопольда - Борис Конофальский (2019)

Солнце первыми лучами едва осветило туман, что клубился у ручья, как южные ворота славного города Ланна распахнулись. И из них выехал рыцарь Божий Иероним Фолькоф, за ним двое людей его в лазури и серебре, цветах его. Один из них, тот, что выше, вез штандарт его, с черным вороном на лазури и серебре, с глазом рубиновым и факелом в лапах, пламенем на восток. А за ними ехал капитан Иоган Пруфф в белом доспехе, а за ним шли люди его, тридцать два человека, а за ними катились четыре подводы, полные припасов и бочек, в коих были еще и два монаха, и старый увечный на ногу солдат Игнасио Роха, по кличке Скарафаджо. А уже последними шли два юноши добрых, Вильгельм и Хельмут, взятых рыцарем в люди свои, и несли они мушкет, рогатину под него, огненное зелье и пули. Все то, что солдатам положено нести самим.

То есть оружие свое. И оба были тем горды.

И двинулся отряд на северо-запад, до реки Эрзе, и по берегу той реки пошел на запад до самого Ференбурга.

— Дрыхнешь, господин-то уже уехал, — трепала Агнес сонную Брунхильду, — вставай, где твой пекарь?

— Да отстань ты, чего ты? Время есть еще, не вслед поедем, завтра поедем, чего сейчас-то полошиться? — зевала и потягивалась красавица.

Агнес спрыгнула с кровати, полезла под нее и вытянула оттуда ларец. Раскрыла его, достала из бархата прекрасный стеклянный шар.

Брунхильда склонилась с кровати поглядеть, что там она вытворяет:

— О-о, да ты опять за свое, помешанная, ты от этого шара издохнешь или ослепнешь.

— Остынь, дура, — огрызнулась Агнес, — не от праздности я гляжу в него, хочу узнать судьбу господина.

Агнес стала раздеваться.

— Оно конечно, — скептически скривилась красавица, падая в подушки.

Нужно было вставать, одеваться, а так не хотелось. Хотелось валяться в кровати, авось и еду сюда могли холопки трактирные принести. Брунхильда уже успела привыкнуть к такой жизни, а еще три месяца назад, ее утро начиналось с дойки коров на рассвете. Теперь ни за что она не вернулась бы в деревню, там разве жизнь. Мука. А тут стоит позвать и тебе еду в кровать принесут. А потом пойти в купальни, по лавкам пройтись, деньги-то есть. А вечером и пекаря принять, да не как бродягу у забора, да на конюшне, а по-человечески, в кровати. Так бы и валялась в кровати, да нужно было вставать по нужде. А Агнес сидела на краю кровати да пялилась в свой шар, улыбалась, полоумная. Вот когда пекарь придет, куда бы ее деть на ночь, думала красавица, ведь господин оставил им всего одну комнату оплаченную. Как им миловаться, когда эта блажная будет рядом на кровати сидеть да смотреть. Пекарь еще засмущается.

А пекарь Удо Бродерханс первый раз в жизни собирался покинуть славный город Ланн. Внуку пекаря и сыну выборного Главы Цеха пекарей, города Ланна выпала возможность выехать из города и не по купеческим делам, а по зову сердца, по делам почти рыцарским. Ибо Брунхильда, бывшая крестьянка, дочь содержателя деревенской корчмы, и бывшая кабацкая девка, а ныне прекрасная дама пообещала, что будет давать всю ему всю дорогу, и любить его всем сердцем, пока он не проводит ее до ее господина, что поехал в чумной город Ференбург.