Мощи святого Леопольда - Борис Конофальский (2019)

— Оно и видно, что вы не местный, — заорал один из оруженосцев рыцаря, — у нас на гербах ворон не рисуют.

— Это герб славного рода, Ливенбахов, — крикнул второй, — а перед вами Якоб фон Бранц из рода Ливенбахов. А кто вы такой?

— Рыцарь божий, Иероним Фолькоф, приехал сюда волею епископа Вильбурга, чтобы забрать мощи из Ризенкирхе, дабы уберечь их от осквернения.

— Господин, — тихо заговорил ближайший к Волкову солдат, — все Ливенбахи чертовы еретики.

— Ливенбахи! — стал припоминать кавалер.

— Так вы чертовы паписты, — крикнул рыцарь, — у вас есть индульгенция, Фолькоф, ваш пес-папа, отпустил вам грехи? Лучше если было бы так, потому что сегодня вы умрете. Или думаете, что у вас хороший конь, и вам удастся сбежать?

Он был прав. Волков так и думал.

— Вы зарядили? — спросил он у мальчишек.

— Да господин, мы готовы, — отвечал один из них.

— Убейте у него лошадь, и сразу бегите. Стреляйте, как скажу.

— Господин, может лучше, мы стрельнем в него самого? — спросил тот, что держал мушкет.

— Хотя бы лошадь раньте, — зло зашипел кавалер.

И обернувшись назад крикнул:

— Еган, арбалет.

Если мальчишкам удалось бы убить коня под рыцарем, а ему убить или ранить коня под одним из оруженосцев, его людям, гораздо хуже вооруженным, удалось бы убежать, во всяком случае, многим, если не всем.

Еган передал ему арбалет.

— Приготовьтесь, — скомандовал он, видя, как рыцарь и оруженосцы разворачивают коней, готовиться к рывку.

— Мы готовы, — за всех ответил мальчишка, который, что уже начал целиться в рыцаря.

— Как двинется, стреляй, — сказал кавалер.

И мальчишка, тот, что целился, тут же приказал своему товарищу, тому, что держал дымящийся фитиль:

— Запаливай.

Фффссшшпааахх!

Грянул выстрел. Белый клок дыма не спеша поплыл по улице, растворяясь в воздухе.

Все кони на улице вздрогнули, но Волкова волновал только один конь, а этот конь вел себя абсолютно так же как и все. Кавалер смотрел на него и понимал, что рыцарский конь готов кинуться в бой по первой команде ездока. Он был в порядке.

«Промахнулись, недоумки», — с горечью подумал он и глянул на мальчишек, те и не собирались бежать, со знанием дела они чистили ствол мушкета, один из них глянул на Волкова, поймал его взгляд и от души улыбнувшись, сказал:

— Попали.

Кавалер хотел заорать, обругать, сказать, чтобы бежали, но в это мгновение, в абсолютной тишине, что стояла на улице, он услыхал звук, повернул голову и увидел, как по брусчатке прыгает, бьет концами по камням, не желая успокаиваться, пружинистое рыцарское копье.

А потом на камни упал и щит со знаменитым гербом. Только теперь Волков глянул на рыцаря. Тот сидел на коне, наклонившись чуть вперед, на луку седла, и держал перед собой руку, ладонью вверх, ковшом, словно собирал в нее что-то. И то, что он собирал, было кровью, и капала она из шлема.

— Господина ранили, — оглушительно звонко крикнул кто-то, из людей рыцаря.

Да все и так это понимали, оруженосцы подъехали к нему с двух сторон. И вовремя, Георг фон Бранц фон Ливенбах начал валиться с лошади, они едва успели поймать его. Упасть не дали. Поддержали, и повезли прочь, а люди его расступились и снова сомкнулись, пропуская господина себе за спины.

— Господин, мы готовы, — сообщил один из мальчишек, тот, что держал зажженный фитиль. — Говорите, в кого палить.

Теперь ситуация изменилась, оруженосцы увозили своего рыцаря, но пешие все остались. Тот, что держал штандарт фон Ливенбаха, видимо сержант, грозно крикнул:

— Ребята, эти папские выродки ранили нашего господина, давайте-ка перережем этих папских свиней.

Солдаты его поддержали, загремели оружием, раззадоривая себя.

«А ведь и вправду перережут», — думал кавалер, он отлично понимал, что уж больно неравно вооружены люди фон Ливенбаха и его люди.