Следствие ведут знатоки - Ольга Лаврова, Александр Лавров (2017)

— Когда я про такси сказал. Сообразили, что человек посторонний, хозяев не знает, можно голос подать. «Не кричи, говорят, шеф. Сейчас решим». «Гур-гур, — по-тихому, а потом мне. — Валяй в машину, спускаемся». Видно, все главное они уже… обтяпали.

— Вы с ними по пути разговаривали?

— Вначале немного пособачился. «Гони на Преображенку». А у меня спаренный заказ: «Петуховых доставить на Арбат и рядом, со Смоленской, забрать следующих пассажиров. На Преображенку, — говорю, — не с руки.» Задний на дыбы: «А ну, трогай!» — и обложил, конечно. Вот, говорю, история! А обещали тихих старичков. Тут толстый ухмыльнулся: «Приболели, говорит, наши старички, пусть полежат». Погано так сказал… Короче, едем, и зло меня берет. Везу блатных лбов, времени в обрез, заказ на Смоленской горит. И подпер момент — понял, что дело не чисто.

— Почему поняли?

— Не знаю. Что помню — все ваше. Сочинять мне теперь… — он разводит руками.

— Хорошо. Поняли, смекнули, уловили. Важно, что уловили правду. Дальше?

— Дальше махнул на красный свет. Жду свистка — свистка нет. Проворонил начальник. Превышаю скорость — опять ничего. Качусь как заколдованный.

Томин хмыкает.

— Знаю, что непохоже. Но так. Попробовал сунуться под знак, который недавно повесили…

— Вы хотели, чтобы вас задержали?

— Ну да. Выложу свои сомнения, пусть решают. А толстый вдруг уставился на меня: «Чего ты, говорит, шеф, вытворяешь? Так недолго прав лишиться!» И все мои нарушения перечел по пальцам. Выходит, между собой перебранивались, а тем временем все до тонкости замечал. Шофер он! Простой пассажир не заметит.

— Отлично, Кирпичов! — оживляется Пал Палыч. — Это пригодится!

— А в чем заключалась суть перебранки! Можете дословно?

— Суть — этажей побольше.

— Не бывает чистого мата без примеси информации! — восклицает Томин.

Кирпичов прикрывает глаза, стараясь вспомнить.

— Пожалуй, разбирались, кто виноват: они или сам.

— В чем виноват?

— Похоже, не все там вышло, как Сатанюк велел… но не ручаюсь…

— А что же? Что не вышло?

— Потом, Саша, — останавливает Пал Палыч. — Я знаю. Так, полагаете, шофер? Собственник?

— Скорей — профессионал. Выражения некоторые… не любительские, в общем…

— Продолжайте, пожалуйста.

— Да, кажется, все.

— Нет-нет, Кирпичов, не ставьте точку! — вскидывается Томин. — Что-нибудь еще да промелькнуло!

Знаменский поддерживает:

— Например, слова, которые вас напугали: «Надо перемолвиться с любителем леденцов». Они же шли в определенном контексте?

— Да, верно… погодите… о чем же перемолвиться?.. Сейчас попробую по порядку. Значит, стал я звонить в «Букет», чтобы отдать заказ на Смоленской — не успевал уже. А кнопку вызова заело — то контачит, то не контачит. Толстый спрашивает: «Что, шеф, будешь делать, если механика откажет?» Кнопку, говорю, и сам починю. «Ну, а если, говорит, трубку разобьешь, тогда обязан на ремонт ехать?» В общем, начал чего-то рассуждать про нашу работу…

— А что вы ответили на вопрос о трубке? — повинуясь какому-то импульсу, любопытствует Пал Палыч.

— Что, мол, смотря по обстоятельствам. Могу и без рации смену доработать, главное — план… Да, так вот где-то здесь они Сатанюка и помянули. Я только кончил с «Букетом» — дозвонился все-таки — и как раз слышу: «Надо на этот счет с любителем леденцов перемолвиться, идейка ничего себе». Но какая идейка — прослушал…

Допрос Кирпичова окончен. Знаменский и Томин выжали из него все «досуха».

С полчаса назад «шестым чувством» ощутив перелом в деле, к друзьям присоединилась Кибрит.

Кирпичов собирается уходить. Он выговорился — и поник, осунулся, руки мнут кепку.

— Напрасно вы так тревожитесь, — успокаивает Томин. — Ведь они понятия не имеют, что вы их подозреваете, что видели, куда они пошли. Разве нет?