Следствие ведут знатоки - Ольга Лаврова, Александр Лавров (2017)

— За что ж платить — за пустое место? — невозмутим Васькин.

— По словам железнодорожников, вагоны были доставлены по назначению.

— Вечные штучки. Зачалили неизвестно куда, а на нас спихивают. Вы с ними вплотную сталкивались, с железными дорогами? То есть в поезде, конечно, ездили. А по делу?

— Довольно давно.

— Не знаю, как было давно, а в наши дни — Содом и Гоморра. Не то удивительно, что грузы пропадают, — постепенно переходит на ораторский тон Васькин. — Удивительно, что вообще куда-то что-то доходит!

— Я занимаюсь только судьбой конкретных вагонов с помидорами.

— Вы так вопрос не сужайте, это неправильно! В частном случае — как в капле воды.

— На базах тоже неразбериха…

Васькин перебивает, начиная горячиться:

— Нет сравнения, могу со всей ответственностью. Я вот беру, — раскрывает он толстую «амбарную» книгу, — и могу сию минуту сказать, сколько у меня огурцов или чего. А на большом узле стоят вагоны тысячами, прибывают, убывают, думаете, их кто-нибудь строго учитывает?

— Думаю, все-таки учитывают.

— А вы попробуйте начальника узла спросить, сколько на данный момент каких вагонов. Не ответит он, голову кладу! Теперь дальше: уходит состав. Кто на выезде пальцем считает: пятьдесят один, пятьдесят два, пятьдесят три? Никто. Значит, возможен вариант: сцепщику бутылку, машинисту другую — отцепите мне, братцы, в Люберцах вон тот вагончик, что-то он мне нравится.

— По-вашему, вагоны отцепили по дороге?

— Может, и отцепили. А может, сцепщик где номерами ошибся. — Они девятизначные!

— У контейнеров, товарищ Васькин, у вагонов семизначные.

— Тоже не сахар. Особенно в потемках. Ошибаются сцепщики почем зря! И диспетчера ошибаются. Последнее время автоматика на узлах — нажимаешь кнопки, вагоны катятся сами с разных путей. А диспетчер, допустим, уставши. Ткнул не ту кнопку и вбил в состав вагон, которому надо в обратную сторону! Станет он вам маневровые паровозы вызывать — вагоны растаскивать и собирать заново? Ждите, как же! Матюгнется и отправит тот вагончик заместо Одессы в Мурманск.

— Товарищ Васькин, — с некоторой иронией в голосе пытается вернуть разговор в нужное русло Знаменский, — я ведь железными дорогами не ведаю…

— Потому и ввожу в курс. Минутку, я вам даже процитирую… — Васькин достает несколько газетных вырезок и читает: «Число исчезнувших вагонов из года в год растет», «В МПС создана группа розыска грузов…», «Телеграммы о неприбытии вагонов поступают десятками тысяч…»

— Я очень однообразный человек — все о помидорах. Раньше такие пропажи случались? Васькин скучнеет. — Да наверняка. Надо поспрашивать, повспоминать…

— Другими словами, на памяти не случались? — Знаменский перекладывает вырезки. — Выцвели уже, а, товарищ Васькин? А пометки свежие. Для меня, значит, постарались? Ай, Васькин, лукавый человек!

Тот с внезапным ожесточением вскидывается:

— Да, Васькин! Жена — Васькина, дети — Васькины! Да!

Появляется веселый Демидыч с бутылками. Васькин в досаде на себя за вспышку достает кружки.

— Это у него больная мозоль, фамилия-то, — поясняет Демидыч, открывая пиво.

— Ты мели больше!

В дверь заглядывает Малахов, манит Васькина:

— Можешь на секундочку?

Враз выпив кружку пива, Васькин бормочет: «Извиняюсь» — и выходит, прикрыв дверь.

— Видал? — поднимает палец Демидыч. — Выпил без перехвата дыхания! Вот здоров! — старик выглядывает из конторки удостовериться, что Васькина поблизости нет, и принимается сплетничать:

— С Васькина мам-Тоня прошлым годом тринадцатую зарплату сняла. Из-за фамилии.

— Такого не бывает, Демидыч.