Следствие ведут знатоки - Ольга Лаврова, Александр Лавров (2017)

— Когда нет разницы, не спрашивают. Моя задача — выявить свидетелей. И похоже, вы единственный, кто мог видеть вблизи преступников или их мотоцикл.

— С чего вы взяли?

— Вот схема, прошу. — Томин придвигает Барсукову густо исчерченный лист. — Вас видели, когда вы с ребятами шли по направлению к шоссе. Затем вы свернули на тропинку и неизбежно должны были выйти к задам универмага. Причем как раз в то время, когда воры собирались удрать!

— Товарищ Томин, я отец-одиночка. У меня психология сдвинута: сфокусирован на ребятах. Что вокруг — не замечаю.

— Но вы не слепой. А для нас чрезвычайно ценна любая мелочь, которую вы могли приметить!

— У вас дети есть?

— Не выбрал времени обзавестись.

— Дам напрокат своих. Вы с ними пройдитесь. Один в лужу лезет, другой какую-то пакость в рот тащит. Меня вон люди видели, а я их нет!

— Не преувеличивайте. С Риммой Гордеевой вы поздоровались.

— Машинально. Если б я даже вышел к задам универмага, я бы мог ни мотоцикла не заметить… ни этих самых… Но я не выходил. С середины тропинки мы повернули обратно.

Минутами Томин убежден, что Барсуков врет, минутами — сомневается. Но заставить его сказать больше средства нет.

Тройка заседает в кабинете Знаменского.

— Дело я прочел, — говорит Пал Палыч. — Материала для версий маловато… Вопрос первый: кто наши противники?

— Грабители точно выбрали объект, — берет слово Томин. — Изучили обстановку. Заранее тренировались, это безусловно. От взлома двери до исчезновения уложились в восемнадцать — двадцать минут. Действовали четко и быстро.

— Добавь наглость, — замечает Кибрит. — Средь бела дня.

— Но наглость новичков или наглость людей опытных? — постукивает Пал Палыч карандашом. — Несмотря на четкость, улики остались. Самоконтроль давал осечки.

— То есть ты скорей за наглых новичков? — подхватывает Томин. — В порядке возражения назову известного Сыча. Уж на что был матерый! На что умел заметать следы! А не он ли оставил нам электробритву с отпечатками пальцев? А в другой раз — чистый анекдот — собственный служебный пропуск!

— Ладно, считаем равноправными обе версии. Что по твоему ведомству, Зина?

— Волокна действительно джинсовые. Найдете брюки — попробуем идентифицировать. Про записную книжку вы знаете: отпечатков, пригодных для нас, нет.

— Все-таки удивительно, слушай, — ворчит Томин.

— Шурик, фактура обложки на редкость зернистая. И странички столько листались, что везде многократные наслоения.

— А окурки хоть удачные? — спрашивает Пал Палыч.

— Окурки целенькие, не затоптаны и, главное, не сигаретные — «Беломор». Мундштуки характерно замяты, отчетливый прикус.

— Еще у тебя перчатка.

— Тоже в работе. Возможно, и сообщит что-нибудь.

— Ты смотри! — апеллирует Томин к Пал Палычу. — То взахлеб рассказывала, что и как делается, а то заговорила сухо и дипломатично!

— Просто я робею. Вы теперь оба по особо важным, оба подполковники…

— Перчатка не перспективная, что ли? — догадывается Пал Палыч.

— Не знаю, — уклончиво отвечает Кибрит.

— Зинаида! — изумляется Томин. — Тебе брошена перчатка, как вызов на дуэль. Неужто спасуешь?

— А тебе — записная книжка. От нее более прямой путь к владельцу!

— Как бы не так!

Томин вынимает из конверта потрепанную записную книжку, раскрывает и показывает Кибрит.

— «ПК. № 18, 15, римское пять», — читает она вслух. — «ПЛ. № 19, 2 дек.». «К-45. Бент.», в скобках «англ.». Профессиональные сокращения?

— Кого я только не пытал! — восклицает Томин. — Радисты, электронщики, телефонисты, водопроводчики — все отказываются! «Зел. вел. на № 8», «Привет, оч. хор., 20 штук», — цитирует он наизусть. — Прелестные тексты для бессонницы!

Пал Палыч забирает книжку:

— Спокойно! Кроме абракадабры, тут есть телефоны и адреса. Адреса по всей средней полосе. Это тебе что — не зацепки?