Человек без сердца - Татьяна Коган (2015)

Идея возникла внезапно. Для кого-то подобный шаг был бы вполне закономерным, однако Вероника воспринимала его едва ли не как сошедшее свыше озарение. Она не сомневалась в своих подозрениях, но отчаянно нуждалась в их подтверждении. Именно поэтому вчера позвонила своей бывшей однокласснице. Елена работала в правоохранительных органах и могла помочь. Выслушав просьбу Вероники, приятельница даже не удивилась — к ней обращались и с более странными запросами. Деликатничать не стала, сразу назвала конкретную сумму.

— Сама я не имею доступа к нужной тебе информации, но могу попросить своего коллегу, — объяснила Елена. — Но, как ты понимаешь, забесплатно он трудиться не будет.

Вероника согласилась. И сегодня встретилась с подругой, чтобы передать деньги. Оставалось подождать совсем немного.

Следующие сутки Вероника провела как на иголках. Одноклассница не звонила, и к одиннадцати вечера стало ясно, что сегодня ждать больше нечего. Если и будут какие-то новости, то только завтра.

В квартире было тихо: дочь и муж уже спали, а Вероника придумывала себе занятия, лишь бы не ложиться в кровать. Заснуть все равно не получится, а если и получится, то ненадолго и с кошмарами. Будучи неизвестно где, на расстоянии многих тысяч километров, брат по-прежнему умудрялся влиять на ее жизнь. Будь она чуть более хладнокровной и чуть менее чувствительной, давно бы избавилась от его назойливого незримого присутствия. Но Вероника была тем, кем являлась, точно так же, как ее брат. Они слишком отличались друг от друга, и это различие было их главной проблемой и причиной всех разногласий.

Вениамин всегда казался ей слишком рассудительным и спокойным. Прекрасные свойства характера, делающие честь любому другому, проявлялись в нем совершенно невообразимым, нездоровым образом. Спроси у Вероники кто-то, в чем конкретно она видела странность, — вряд ли бы он услышал внятный ответ. Она сама не понимала, что именно раздражало ее при взгляде на родного брата. То, как вдумчиво он играл в шахматы, будто остального мира не существовало, с каким отрешенным видом смотрел сквозь нее, когда она озвучивала свои претензии, как легко располагал к себе людей, от которых ему что-то требовалось, и, отсутствуя десять лет, по-прежнему оставался любимым ребенком, — все это причиняло ей изощренную боль.

С самого детства Вероника чувствовала, что с ее братом что-то не так. Он обитал в обособленном мире, куда она никогда не смогла бы проникнуть. Иногда этот мир представлялся ей неприступной скалой, а иногда — уютным деревенским домом: окна распахнуты, занавески колышет ветер, а дверь призывно открыта и зовет заглянуть внутрь. Вероника делает шаг, хватается за ручку и внезапно осознает, что какая-то таинственная сила не позволяет переступить порог. Она подбегает к окошку в надежде увидеть светлую кухоньку и доброжелательного хозяина, но не видит ничего: леденящая темнота рвется из окон, ослепляя незваного зрителя. Вероника вскрикивает и бежит без оглядки, ненавидя себя за глупую попытку проникнуть в голову Венечки.

Ее бесил и оскорблял тот факт, что родной брат оставался для нее загадкой, тогда как ее собственные мысли он считывал, не напрягаясь и даже не желая этого. Ему были безразличны тревоги сестры. Он ставил себя выше будничной суеты, возможно потому, что ему все слишком легко давалось. Еще в школе, чтобы получить хорошую оценку, Веронике приходилось часами корпеть над учебником. Венечке же было достаточно десяти минут, чтобы вникнуть в суть предмета. Видя мучения сестры, он ни разу не предлагал свою помощь — не из-за жестокосердия или равнодушия, а просто потому, что такие мелочи не занимали его. Если бы Вероника попросила, Вениамин, конечно бы, помог. Но девочка не хотела унижаться до просьб.

Вероника сидела за кухонным столом в темноте, упершись подбородком в сомкнутые ладони, и ощущала, как вспыхивают с новой силой все детские обиды и недомолвки.