Королева Бедлама - Роберт МакКаммон (2010)

Дубинка стукнула Мэтью по плечу, и он твердо решил со следующей попытки встать. Упершись для этой цели ладонью в землю, он ощутил тот предмет, который был сунут ему в ладонь. Подобрал, увидел что-то прямоугольное, завернутое в коричневую бумагу. Запечатанное простым белым воском. Поднеся под фонарь Нэка, Мэтью прочел надпись печатными буквами: «Корбетт».

— Давай-давай. Не только ужрался в хлам, так еще и указ лорда этого нарушаешь. — Дубинка снова стукнула Мэтью по плечу, на сей раз сильнее — рука заболела как ужаленная. — Пять секунд, потом за волосы потащу.

Мэтью встал. Мир сделал несколько оборотов, но Мэтью опустил голову, глотнул воздух, и тошнота прошла. Держа предмет в правой руке, Мэтью вытащил левой часы.

— Ты арестован — на случай, если еще сам не понял. Шагай давай! — скомандовал Нэк.

Мэтью открыл часы и поднес к свету:

— Сейчас восемь двадцать.

— Ну, мне, может, этакие выпендрежные часики не по карману — и одному богу известно, как ты их раздобыл, — но мне для выполнения моего долга они и не нужны. Ты пьян, а до тюрьмы как раз минут десять-двенадцать ходу, если я свои улицы знаю.

— Я не пьян, на меня напал бандит.

— Во как? И кто это был? — фыркнул Нэк. — Сам Маскер, да?

— Мог быть и он, не знаю.

Нэк ткнул фонарем в сторону Мэтью:

— Так чего же ты жив?

На это у Мэтью ответа не нашлось.

— Пошли, — велел Нэк и надавил концом дубинки на горло Мэтью. Тот напрягся, чтобы не сдвинуться под давлением.

— Я в тюрьму не пойду, — ответил он. — Я пойду домой, потому что я не нарушал указа.

Пусть даже дом — это голландский молочный сарай без окон, но утром он проснется свободным человеком.

— Значит, сопротивляемся аресту, да?

— Значит, сообщаю вам, что иду домой и советую заниматься своим делом.

— Вот как?

— Забудем лучше это происшествие. И спасибо за помощь.

Нэк криво усмехнулся:

— А я вот думаю, что тебе нужно втемяшить кое-что.

Он замахнулся дубинкой, и Мэтью понял, что констебль собирается размозжить ему голову.

Но если Нэк думал, что Мэтью пьян и не способен защититься, то его ждал немедленный и неприятный сюрприз, потому что Мэтью переложил завернутый в бумагу предмет в левую руку, а правой выразил энергичный протест прямо в зубы Нэку. Звук был такой, будто веслом ударили жирную треску. Нэк пошатнулся, глаза у него полезли на лоб, дубинка рассекла воздух там, где только что стоял Мэтью.

Секунды три ошеломленный Нэк стоял неподвижно. Потом оскалился, как разъяренный зверь — скорее всего взбесившаяся водяная крыса — и бросился снова, занося дубинку. Мэтью стоял твердо. Ему очень хорошо вспомнилось, что говорил Хадсон Грейтхауз на первом уроке фехтования: «Ты должен перехватить инициативу у своего противника». Мэтью решил, что к кулачной драке это тоже применимо, как и к бою на рапирах. Шагнув назад, он блокировал удар левым предплечьем, а правый кулак направил прямо в нос Нэка. Что-то влажно хлюпнуло, констебль отлетел назад, чуть ли не скользя на каблуках. Он кашлял, фыркал, капли крови летели из обеих ноздрей. Потом прикрыл разбитую морду ладонью, и из глаз у него показались слезы.

Мэтью занес кулак для очередного приветствия и спросил:

— Хотите еще, сэр?

Нэк что-то жалобно промямлил. Мэтью ждал следующего нападения — это уже было бы третье за один вечер. Но Нэк опустил голову, повернулся, быстро зашагал туда, откуда пришел, и свернул влево на Кинг-стрит, унося с собой свет фонаря.

Скатертью дорога!

Мэтью чуть не выкрикнул это ему вслед, но без света у него храбрости поубавилось. Он не знал, не побежит ли Нэк звать еще какого-нибудь констебля на помощь, да и не очень этим интересовался. Подобрав свой узел, он оглянулся, проверяя, что больше никто не будет хватать его за горло сгибом железной руки, и пошел быстрым шагом в сторону дома Григсби.