Шахта - Антти Туомайнен (2016)

Все члены совета директоров (Валтонен, Себрински, Кармио и Стилсон) умерли. Криминальная полиция Хельсинки занимается расследованием смертей. Фактически «Финн Майнинг» – банкрот, и счет пошел на дни, когда будет заявлено о ее закрытии и прекращении работ. Приведение зоны разработки в порядок будет оплачиваться из кармана налогоплательщиков. Работавшая с 1922 года компания «Суомен Кайвосюхтиё» исчезнет, как и вся династия Мали. Матти Мали, долгое время стоявший во главе компании, подобно его деду и отцу, умер вчера дома после долгой и продолжительной болезни. У него не было наследников.

Внимательный читатель, пожалуй, заметит, что предлагаемый материал содержит, как минимум, три жареных новости. Если бы я остался все тем же журналистом, что хватается за любой информационный повод, то я разбил бы тему на три отдельные разоблачительные статьи. Причина, почему я так не поступаю, весьма парадоксальна: написание этого материала обошлось слишком дорого, а выгода – минимальна. Такое у меня сегодня ощущение.

Убит биолог Теро Маннинен. В свое время убили Кари Лехтинена, занимавшегося журналистским расследованием ситуации вокруг Суомалахти. С одной из его нашумевших статей «Принятое лекарство: история противников прививок» можно ознакомиться здесь. Лица, подозреваемые в убийстве обоих, также умерли. Как известно, в Финляндии разбирательство начинается постфактум, может длиться годами и обходиться в миллионы.

И все же разговоры вокруг этой темы постепенно сойдут на нет. А когда возникнет идея нового рудника и потребуется политическая воля, то вряд ли кто-нибудь вспомнит об уроках Суомалахти.

12

– Спасибо, – сказал Эмиль. Еще секунду назад он сидел один, ожидая звонка и всматриваясь в зачинающееся за окном утро. Минута за минутой свет солнца становился все теплее, проснулась библиотека, в нее потянулись люди.

Он казался себе бесконечно старым, но внутри появилось радостное ощущение свободы.

– За что? – спросил Янне и посмотрел на него – молодой человек в очках, волосы чуть спутаны, воротничок рубашки выглядывает из-под свитера. Его сын даже не подозревал, что он был первый, кого Эмиль за многие годы позвал к себе, впустил в свой дом.

– Я прочитал статью. Целых два раза. Думаю, телефон не умолкает.

Янне задумался, помешивая остывающий латте, сваренный Эмилем.

– Я бы сказал: он раскалился.

– Чем собираешься заниматься?

Янне пожал плечами.

– Уж точно не тем, чем раньше.

Эмилю показалось, что он понимает, что сын имеет в виду.

– Надеюсь, ты понимаешь, что все это нелегко далось.

– Я уже единожды сказал, что отдам жизнь…

Янне покачал головой.

– Больше ни слова об этом. К тому же я еще не закончил.

– Прости.

Они сидели молча, Янне пил кофе, затем вытер губы салфеткой и сказал: «Порой мне не хочется знать то, что я знаю».

Эмиль не ответил.

– А с другой стороны…

Его мятая одежда, спутанные волосы, синие круги под глазами – он выглядел не спавшим всю ночь или, в лучшем случае, вздремнувшим на редакционном диване.

– Всего невозможно получить, – сказал Янне.

– Нет.

– Пускай другие пишут статью. Мой шеф взбешен. Не уволят, конечно, но придется надолго застрять в отделе желтых новостей.

– Что такое?

– Ерунда. Главное, что мы обо всем договорились с Паулиной. Я получил от нее сообщение, конечно, она поняла, чем я занимался все это время. Мы встречаемся вечером.

– Надеюсь…

– Но оно не меняет, как бы это назвать, с этим нужно что-то делать. С тем, что произошло. С тем, о чем ты рассказал.

Эмиль повернул чашку. Скоро будет совсем светло.

– Когда мы встретились в первый раз, точнее, в первый раз после долгого расставания, – поправился Эмиль, – ты рассказал мне о том, что писать для тебя – самое важное в жизни, что это помогает организовать мысли.

– Ты прочитал мой утренний блог. Невозможно…

Эмиль кивнул.