Подруги так не поступают - Эльвира Смелик (2020)

Марат работал, Алинка догуливала каникулы. Она куда-то уезжала на неделю, сказав, что к хорошей знакомой на дачу.

Допустим, он поверил. Хотя, почему не поверить? Дочь всегда говорила правду, считала это своим особым достоинством, крутой фишкой. А когда вернулась, и в кои-то веки ужинали вдвоём, поинтересовалась деловито:

— А я уже могу деньги с того счёта тратить?

— С какого? — Марат озадаченно нахмурился.

— Ну, мы же ту старую квартиру сдаём, а все деньги за неё, ты говорил, на счёт кладёшь, — ещё с большей деловитостью напомнила Алина. — И что он исключительно мой.

— Да, кладу. Да, твой, — подтвердил Марат, и дочь тут же вывела:

— Так я могу им пользоваться?

Неужели следовало ожидать новый подвох?

— Зачем тебе?

— Хочу машину купить, — пояснила Алина. — На какую хватит.

— Машину? — с сомнением повторил Марат. Не первый раз она о подобном заговаривала, но обычно дальше мечтаний и общих рассуждений не заходила. А тут и деньги нашла, где взять, чтобы напрямую у него не просить. — Ты хоть на права сдай. Сначала инструктору, потом мне. Тогда и про машину поговорим.

— Ясно, — разочарованно выдохнула Алина. — Главное, чтобы тебя всё устроило?

— И что в этом плохого?

Дочь замотала головой, типа «ничего». А у самой брови подняты, губы поджаты — изобразила вынужденное смирение, смешанное с праведным негодованием: «Я, конечно, соглашусь, но исключительно потому, что прекрасно понимаю свою зависимость. А иначе бы…»

Интересно, он в её возрасте, точнее, чуть помладше, такой же занозой был? Тогда понятно, отчего с родителями фигово складывалось. Какое же терпение надо адское. Чтобы не сорваться, чтобы справиться с желанием будто маленькую поставить деточку в угол, выделив время подумать над своим поведением и, как следствие, перестать выделываться и выносить мозг. Потому что… да-да-да, никто она ещё сама по себе: без папочки, без его денег, без поддержки, без…

Марат одёрнул себя мысленно. Кажется, и его не туда понесло. Не повторить бы того, что случилось уже когда-то давно, с единственным различием — роль у него теперь другая. Но он до сих пор прекрасно помнил и свои слова, и отцовские.

«Ничего мне от тебя не надо. — Так, может, прямо сейчас и отвалишь? Раз такой самостоятельный. — Ну и отвалю. Прямо сейчас. Как скажешь».

Лучше уж поменять тему.

— Кстати. Давай ту квартиру продадим и купим что-нибудь поприличней?

Алина сделала равнодушное лицо, выдала безучастно:

— Да делай, что хочешь.

И Марат разозлился.

— Какая разница, как я хочу? Это же твоя квартира.

А она надулась.

— Ну да. Точно, — произнесла с такими снисходительно-понимающими интонациями, будто считала — нет! — уверена была, он ведь не из благих побуждений предложил, не ради её удобства, а грехи свои перед ней замаливал. Она потому и про машину именно сейчас заговорила, сделала ставку на его чувство вины.

А зря. Просчиталась.

Нет её, вины. И грехов нет. Достаточно с него — каяться. Он вроде как искупил уже, со всеми согласившись. А ведь никто даже не поинтересовался, ему-то каково, что он чувствует, что хочет. Каждая творила, что для себя считала нужным, и только его мнение, его желания посчитали несущественными.

Лерка сбежала, а ведь обещала дождаться, и теперь пряталась, неизвестно где, Женя потребовала не вмешиваться, Алинка выкаблучивалась, считая себя смертельно обиженной, а он почему-то оказался обязанным безоговорочно принять происходящее и смириться.

Он принял, и что? Теперь-то все счастливы и довольны? Да вроде бы не слишком. Так в чём был смысл?

Ещё и не работе, как назло, начались обострения у неадекватов. Стоило заявиться в офис, Паша припёрся в кабинет, плюхнулся в кресло, пожаловался, претендуя на сочувствие и понимание:

— Опять Биланенко мерещится, что мы его обманываем. Цены втихую завышаем.