Его Снежинка, пятая справа - Маргарита Ардо (2020)

В зеркале отражалось его лицо, почему-то больше не страшное. Он смыл чёрные полосы пыли от веток и потёки крови, а показалось, что стёр маску. И без толстого слоя театрального грима внезапно не оказалось ни гангстерской наглости, ни ранее так очевидных признаков злодея. Я удивилась и, смутившись, перевела взгляд на сложенное вчетверо полотенце, которое он держал над виском. Красная капля на белой махровой ткани вызвала у меня новый приступ вины.

— У меня есть перекись, йод и много пластыря, — тихо произнесла я.

— Спасибо. Перекись не помешает.

Он посмотрел на моё отражение, а я на его — перекрёстный рикошет взглядов, словно игра светорежиссёра. За этой мощной фигурой я смотрелась бледным привидением — и не стоит вспоминать о Жизели. Хм, а в отражении репетиционного зала я выгляжу не такой тощей!

Я суетливо достала медикаменты, выложила их на край пустой белой раковины и поторопилась отойти обратно к выходу.

— У тебя хороший удар, — вдруг сказал он, криво усмехнувшись и поглядев на алое пятно на полотенце. — Прицельный.

Залил себе рану перекисью, скривился и приложил полотенце снова.

— И в бедре тоже до сих пор чувствуется. Вас там что, каратэ учат?

— Только концентрации, — смешавшись от его прямого, снова чуть насмешливого взгляда и последствий собственной агрессии, ответила я. Поковыряла большим пальцем заусенец на новёхоньком дверном косяке.

— Хорошо учат, — заметил он.

— Да, у меня хорошая координация. Это важно.

Он расстегнул ещё одну пуговицу на рубашке, а я смутилась окончательно и быстро ретировалась. Почему он не злится? Я разбила ему голову, а он хвалит. Странный…

⁂

Через пару минут он вышел, как-то по особому осматриваясь, словно военный, оценивающий местность. Над виском неуклюжая блямба из пластыря и ватных дисков. Он надевал на ходу куртку, о чём-то сосредоточенно думая. Нахмурился и направился к выходу, по-деловому чеканя слова:

— Женя, я должен сказать тебе одну вещь. Иногда нет другого выхода, кроме компромисса. Но когда идешь на компромисс, всегда что-то теряешь… Но с другой стороны, находишь. В твоём случае — жизнь. Так что прими это и расслабься. Ради твоей безопасности я запру тебя. Не в подвале, только входную дверь. Будем считать, что мы оба приняли ограниченный вотум доверия. Пожалуйста, не делай глупостей. Дольше мне задерживаться нельзя. Это вызовет подозрения. Приеду сразу, как смогу. Составь список того, что нужно. Вода в бутылке. Есть ещё в кухне. Она нормальная, я проверил. Аптечка есть. Располагайся. Отдохни. Выспись. Я поехал.

— Сергей, — подала голос я, переминаясь у кровати. — Спасибо! Вам всё равно нужно в травмпункт — зашить.

Он повернулся ко мне лицом и под ярким светом лампы обнаружилось, что на носу его набухала красная полоса — след моей борьбы, на щеке тоже. И на подбородке.

— Ох, извините! — вырвалось у меня. — Я была не в себе…

— Что, красавец? — усмехнулся он. — По-моему, очень даже в себе. Ты молодчина — боец. Но одну дыру в голове оправдать было бы проще.

Я сглотнула.

— Не верю, что я так смогла… Боже… У нас однажды возле Академии две девушки из-за аварии подрались… В смысле одна другую. Даже охраннику досталось… Разумеется, не наши. Мы из окон смотрели. А тут я сама… так…

У Сергея просветлел взгляд:

— Да ты гений, Женя! Конечно! Ты права!

В чём? — опешила я. А он рванул на выход, оставив дверь распахнутой. Поколебавшись немного, я пошла следом. Нет ничего более неудобного, чем недосказанная фраза.

Быстрые, гулкие шаги быстро стихли, хлопнула дверь, щёлкнул замок. Я поднялась в пустую, освещённую кухню и увидела, как он садится в машину.

Сердце ёкнуло. Оставаться одной тоже было страшно.