Тебе желаю счастья - Олли Ро (2021)

Напротив. Штиль. Как принятие неизбежного. Стоит уже посмотреть прямо в глаза своему мудачеству и признать — я хотел Стрекозу с первой минуты нашего общения. И все это наше сожительство вело лишь к тому, что рано или поздно мы оказались бы в одной постели.

И я мог это предотвратить.

Но не хотел.

Все остальное — отговорки.

Оставив тщетные попытки завести беседу со Стрекозой, закрыл глаза, откинувшись на сидение. Пристальное внимание к нашей странной парочке со стороны окружающих, честно признаюсь, напрягало. Жутко трещала голова, и неприятно зудела татуированная кожа.

Под мерный стук колес я провалился в тягучее марево, наполненное яркими вспышками воспоминаний, сорвавшими плотину и, наконец, хлынувшими в мое сознание бурлящим потоком.

Как вообще можно было забыть такое?!

Стройное гибкое обнаженное тело, распластанное на капоте автомобиля. Сочная, нежная, податливая, охерительно розовая плоть под моими пальцами, исследующими ее, ласкающими, бесстыдно ныряющими внутрь. Гладкая. Влажная. С твердой горошинкой под аккуратными припухшими лепестками.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Соски. Затвердевшие вишневые бусинки, маленькие упругие ягодки, просящиеся на язык. Мелкие мурашки, рассыпавшиеся по ровной матовой коже.

Ее рот. Сводящий с ума малиновый рот. Глубокие бесконечные поцелуи. Юркие движения язычка. Вдох-выдох рот в рот. Стон в стон.

Тонкие пальчики плотно обхватившие мой ствол, требовательно и настойчиво сжимающие его основание, ритмично скользящие по всей длине…

Ослепляющий оргазм один на двоих, запущенный электрическим током в ней и излитый на мягкий животик уже из меня.

Как такое вообще можно было забыть?!

Потом я вспомнил, как мы долго качались на установленных на террасе качелях в обнимку в ожидании приезда татуировщика. Как тщательно выбирали рисунок, но так и не смогли ни на чем остановиться. Как именитый мастер долго отказывался нам, пьяным дуралеям, вообще что-либо набивать, но потом его осенила какая-то гениальная идея. И как я уснул в процессе.

Выйдя из поезда, перед тем как сесть в такси, я осторожно взял Стрекозу за руку и настойчиво отвел в сторонку.

— Больше никогда так не делай, — сказал со всей строгостью, глядя в ее расширившиеся и недоумевающие глаза.

— Никогда больше не пить с тобой? — нервно и слегка заикаясь, уточнила Стрекоза, напомнив вновь ту маленькую девчушку, что с трудом выговаривала слова, когда здоровалась со мной через забор. Отчего-то сжалось сердце.

Я плотно стиснул челюсти едва ли не до хруста, потому что хотелось вот также стиснуть в руках девчонку, чтобы не смела больше продолжать этот фарс. Метнул в Февронию гневный внушительный взгляд, и она моментально прониклась, осознав, что память, вышедшая ненадолго погулять, ко мне вернулась. Мгновенно вспыхнули румянцем ее щеки.

Розовая макушка медленно втянулась куда-то в желтую безразмерную толстовку, а из-под опущенной головы донесся кошачий писк.

— Прости…

— Нет, Стрекоза. Это ты меня прости. Я повел себя, как мудак. Ты не заслужила всего этого и ты ни в чем не виновата. Единственное, о чем я хотел бы тебя попросить…

Немного запнулся, пытаясь как можно точнее сформулировать мысль, а девчонка, наконец, осмелилась оторвать глаза от асфальта.

— Рони, если я веду себя, как последний урод, пожалуйста, не прикрывай меня хотя бы перед самим собой. Позволь уж как-нибудь принять собственные ошибки и… не знаю… эволюционировать что-ли… Я, правда, понимаю, почему ты так поступила и не злюсь, но… Никогда больше так не делай. Не скрывай от меня правду, касающуюся нас обоих. Пожалуйста.

Она замерла, как будто раздумывала о том, вступать ли ей в колхоз. Зависла, а потом, мысленно смирившись с чем-то внутри себя, прямо посмотрела в мои глаза и задала вопрос.

— Ты любишь ее?