Случайный папа - Наталья Ручей (2021)

– То, что какой-то мудак решил, что ему можно все, не делает виноватой тебя. Твоей вины в этом нет. Слышишь меня?

Я говорю жестко, цепко держу ее взгляд.

Эта тактика гораздо вернее, я к ней наконец пробиваюсь. Чуть помедлив, Марина кивает.

Прижимаю ее к себе и чувствую, как дрожит. Потому и теплое одеяло. Боится. Противно от того, что случилось.

А мне хочется рвать на части руками.

Она обхватывает меня так сильно, будто пытается удержать. Или спрятаться от кого-то, хотя мы одни. И то, и то – хреновая тактика. Удержать меня не получится. А прятаться надо не ей.

– Твоей вины в этом нет, – говорю еще раз, вбивая ей эту истину на подкорку. – А теперь скажи его имя. Я все равно его узнаю, но к тому моменту я буду злее. Лучше, если я достану его сейчас.

Глава 32

Лука

Марина говорит с долгими паузами, через силу выдавливая слова. То и дело бросает на меня осторожный взгляд, а потом продолжает.

Денис Садальский. По ее словам, довольно известный фотограф, многие модели мечтают с ним поработать.

Она тоже мечтала, и тут вдруг повезло…

Часть квартиры оборудована под студию, поэтому поначалу она понятия не имела, чего на самом деле он хочет. Попытка споить ее провалилась: под окнами стоял ее байк. Попробовал просто расслабить – сказками про его связи и ее блестящие перспективы, касаниями, вроде бы случайными, чтобы кадр вышел удачным. Потом пошел напролом… не терпелось, сильно понравилась, он же выбрал ее.

Адрес, номер его телефона – пока информации достаточно. Главное – знать, откуда копать.

– Хватит, – прерываю ее мучения. – Отдыхай.

Выключив свет, выхожу из комнаты. Прохлада ночи и дождь – прямо на руку. Дают время остыть и подумать.

Как же ты выглядишь, тварь?

С экрана смартфона на меня смотрит заплывший мудак далеко за полтинник. Кучерявые волосы, длинный нос, который я просто жажду разбить. Фотосессии, хвалебные оды таланту. Одна заметка про ложное обвинение в домогательствах. Не было доказательств, девушка призналась, что солгала, захотела пиара. Речи бомонда, которые поддержали обиженного.

Понятное дело, что у девчонки ничего не вышло добиться. Откупился или припугнул – уже не имеет значения.

Доказать попытку гораздо сложнее, чем изнасилование. Да и с этим правосудие слишком часто промахивается. Заставляет пройти круги ада из допросов, экспертиз, осуждения тех, кто должен бы поддержать.

«Сама виновата» – так им внушают.

Сама пошла, не так оделась, сама должна была догадаться. Даже живя бок о бок годами, ты не сразу понимаешь, что рядом с тобой сволочь – не человек. Но обвинить куда проще, чем поддержать.

Девочка, которая училась со мной в одной школе, на пару лет старше. Имени не вспомню, внешность стерлась из памяти. А вот шепот у нее за спиной звучит сейчас будто далекое эхо. И каверзные вопросы, когда никто не пытался хотя бы голос понизить: «Зачем помылась? Почему выжидала два дня, прежде чем заявить? Лжет. А если и было что, так сама виновата!»

Она и ходила с этой виной, опустив голову. Ходила в школу. Сидела за партой. Возвращалась домой. Потом – очередной круг допросов.

А однажды она не пришла.

Устала от шепота, смеха и обвинений и нашла другой выход. Полиция не нашла, отпустила честного человека, которого она пыталась оговорить. А она все же вышла из этого круга, быстро, легко – прыгнула вниз с высоты.

«Сама виновата, совесть замучила» – новый шепот вместо сочувствия.

Та тварь вскоре исчезла из города.

А эта улыбается, думает, что останется безнаказанной.

Отдохни пока.

Поехать вслепую к нему домой – дохлый номер. Только идиот в полночь откроет дверь незнакомцу. Если бы вместо меня была хорошенькая модель – был бы шанс. Придется подойти к нашей встрече серьезней.

– Тим, – набираю знакомого, – ты как там, не спишь?

– Смешно, – хмыкает он. – Только проснулся. Думаю выпить пару чашечек кофе.