Среди тысячи слов - Эмма Скотт (2020)

– Время разговоров прошло. Теперь он должен действовать и сделать то, что правильно для чести своей семьи и имени.

– Он должен.

Я взглянул на нее и увидел, что она с нежностью наблюдает за мной.

– Теперь моя очередь.

Я уселся на скамейку, и она кинула сценарий мне на колени, показывая на него.

– Все те маленькие песенки в конце моей сцены безумия, – сказала она. – Их так трудно запомнить. Я знаю, что знаю их, но начинаю сомневаться.

– Попробуй так, – сказал я. – Иди к началу живой изгороди и пока идешь, проговаривай строчки.

Она скорчила рожицу.

– Как это может помочь? Я собьюсь и перепутаю слова.

– Ты только что сказала, что знаешь слова. Твоему мозгу нужно волноваться о чем-то другом. Пусть слова просто приходят к тебе, пока ты сосредоточена на том, чтобы пройти по лабиринту.

– Но как ты будешь мне подсказывать? – спросила я. – Гертруда и Клавдий много чего там говорят.

Я пожал плечами.

– Тебе придется кричать, и я буду кричать в ответ. Хорошая практика, тебя будут слышать задние ряды.

Она пошла обратно в лабиринт. Длинные волосы развевались за ее спиной.

– Ты уверен, что никто нас не услышит? – спросила она.

– Шекспир в парке.

– Очень смешно.

День был тихим и спокойным, воздух теплым, но еще лишенным летней духоты.

– Ты меня слышишь? – спросила она. Ее голос зазвенел, как колокольчик.

– Ага, – сказал я, направляя голос в ее сторону. – Давай.

Уиллоу начала говорить свои реплики. Я улыбнулся, услышав, как она сопровождает их ругательством, попав в тупик лабиринта.

– Как мне, твоей настоящей любви, отличить одного от другого? По его… вот дерьмо!

Я тихо засмеялся.

– Там такого не было.

– Черт побери, – пробормотала она.

– Снова неправильно, – крикнул я, смеясь громче.

– Ты не помогаешь, – проорала она в ответ.

Слова Шекспира эхом отдавались над изгородью, пока Уиллоу, наконец, не вернулась к мельнице. Солнце освещало ее волосы как золото. Она уперла руки в бока, а глаза, устремленные на меня, показались невероятно голубыми.

– Ну, надеюсь, тебе было весело, потому что…

Ее слова затихли, и веселое игривое настроение между нами стало чем-то глубже. Мгновение остановилось, обнаженное и видимое. Оно лежало прямо перед нами и ждало.

Время разговоров подошло к концу.

Я пересек расстояние между нами за три длинных шага, взял ее руки в ладони и поцеловал. Она удивленно ахнула, но не дернулась и не напряглась. Мне понадобились все силы, чтобы поцелуй остался нежным. Пусть ей будет просто отойти назад. Но она нежно простонала, и этот звук для меня был полон экстатического облегчения. Ее губы раскрылись, и она прижалась ко мне, а ее язык скользнул мне в рот.

«Боже, это слишком хорошо».

На вкус она была такой сладкой, ее язык, касающийся моего, мягким. Из ее груди вырвался рык, когда я поцеловал ее крепче, и мой язык пробежался по ее рту. Ее тело растаяло на моем, и я обнял ее крепче, поцеловал увереннее. Она отвечала на каждый поворот головы, на каждое движение губ. С желанием. Страстно.

Пальцы сильнее зарылись в мягкий густой шелк ее волос. Я сжал их в кулаках, осторожно, пытаясь не тянуть. Словно прилив океана, ее губы притягивали меня и отпускали. Мы двигались в тандеме, вперед-назад, открываясь и закрываясь, делали поцелуй легче, покусывали, языки щекотали и изучали. Нужда в ней стала горячее, сильнее. Наконец я заставил себя сбросить темп, последний раз одарил ее глубоким поцелуем и затем отстранился.

Мы стояли, тяжело дыша. Она все еще держалась за лацканы моей куртки. Мне не хотелось убирать пальцы из ее волос, но я провел руками по ее спине и положил их на ее тонкую талию. Сделал еще один глубокий вдох, прижавшись лбом к ее лбу, а затем шагнул назад.

В ее глазах стояли слезы.

– Черт, прости, – прошептал я. – Слишком, да?