Среди тысячи слов - Эмма Скотт (2020)

– Привет, Уиллоу. – Голос папы всегда казался напряженным в таких сообщениях. Словно он пытался перебраться через валун вины. – Мы с мамой хотели узнать, как у тебя дела. Она рассказала мне о твоей работе в театре, попытке его восстановить и… типа того. Стоящее предприятие, – он закашлялся. – Мы надеемся прилететь на последнее представление. И, надеюсь, это не слишком самоуверенно, но мы планировали устроить небольшую вечеринку для тебя, твоих коллег и постановщика в отеле «Ренессанс», в Брэкстоне. – Пауза. – Надеюсь, ты придешь. Пожалуйста, дай нам знать о своем решении. Ну, ладно тогда. Пока.

Я опустила телефон. Мне не нужна была вечеринка. Я даже не была уверена, что хочу, чтобы родители присутствовали на спектакле. Мы медленно отстраивали осторожные отношения, хотя глубоко в душе я подозревала, что ничто уже не будет прежним. Бонни сказала, что прощение нужно для собственного спокойствия, а не для того, кого ты прощаешь, но я еще не была готова.

А голос папы лишь добавил больше болезненных воспоминаний в хаос моего сердца. А молчание Айзека оглушало еще сильнее.

Я села на маленький голубой диван, открыла ноутбук и нашла в поисковике его имя. Я пролистала статьи о фильме «Долгий путь вниз». Статья за статьей восхваляли потрясающую игру Айзека Пирса – «поразительного актера, играющего с невероятной искренностью», по словам «Лос-Анджелес таймс». Текст перемежался с фотографиями. Теперь ему исполнилось двадцать два, и он стал еще красивее, чем раньше.

Я просмотрела статьи на сайтах таблоидов, потому что мне нужно было знать.

Я увидела еще больше фотографий Айзека, застигнутого в барах и клубах, на разных мероприятиях в Лос-Анджелесе. Он всегда был один с сигаретой в уголке рта и жестким блеском в глазах. Его часто сравнивали с молодым Джеймсом Дином. Размышляли, был ли он геем. Отсутствие женской компании не прошло незамеченным в Голливуде.

Или мной.

Было безумием считать, что он воздерживается от женщин ради меня. Я разбила ему сердце. Скорее всего, он просто осторожно относился к своей личной жизни. Защищал ее от внешних угроз.

И кто мог винить его?

И все же во мне горела надежда, маленькая и хрупкая. Дрожащими руками я снова взяла телефон и пролистала контакты в поисках номера Айзека. Раздался один гудок, прежде чем прозвучало голосовое сообщение: «Нам жаль, но данный номер больше не обслуживается».

Хотя это было глупо и безнадежно, я набрала сообщение.

A2, С2

– Не ставь под сомнение мою любовь, – прошептала я, словно молитву.

Я нажала «отправить».

Сразу же появился маленький восклицательный знак в кружочке.

«Это сообщение не может быть отправлено».

Это сообщение было отправлено. Просто его нельзя получить. Уже три года.

И все равно надежда горела во мне.

Я продолжала звонить ему, посылая свои мольбы в пустоту.

Ответа нет.

Глава тридцать седьмая

Айзек

– Договорились, друг мой, – сказал Тайлер Данкан. Повесив трубку в своем офисе на бульваре Уилшир, мой менеджер довольно улыбнулся.

– Теперь ты на семь миллионов сто тысяч богаче, – он пробежался рукой по золотистым волосам. Золотые часы «Ролекс» на его руке блеснули в ярких золотых лучах солнца Лос-Анджелеса, проникающих через окна. Тайлер напоминал мне Мэттью Макконахи – такой же сияющий, энергичный и вечно улыбающийся. Полная противоположность мне. Просто находиться рядом с ним было утомительно.

Потом его слова дошли до меня.

– Семь миллионов?..

Он широко улыбнулся.

– Минус наши пятнадцать процентов, пожалуйста и спасибо.

– Боже.