Огненный перст - Борис Акунин (2013)

Будто услышав команду, трипокефал ринулся вперед. Атакующего автоматона может остановить только смерть. Удар его палицы сокрушителен.

Вдруг Хельги, до этого момента неподвижный, словно статуя, сделал быстрое движение – развернулся и метнул свой топор. Широкое лезвие врубилось бегущему Магогу в середину лба. Издав рычание, гигант пробежал еще несколько шагов и рухнул ничком. Заскреб по земле пальцами. Два раза дернулся. Затих.

Никто не понял, что произошло и почему хёвдинг убил раба, но мощный бросок вызвал у воинов шумное одобрение.

Хельги вскинул руку, требуя тишины. Показывая на труп, начал что-то кричать. В толпе заоборачивались, будто кого-то искали.

На плечо аминтеса легла узкая рука.

– Хельги говорит: раб маленького грека хотел убить мудрого годи, но этого не допустил Один. И спрашивает, где маленький грек.

Гелия!

Потрясенный неожиданной развязкой («Как Хельги догадался?! Как?!»), Дамианос даже не удивился.

– За мной! Скорее! – Эфиопка тянула его в темноту. – Хельги всё знает. Нужно бежать.

Дамианос последовал за ней, оглушенный случившимся. Провалы бывали и прежде, но всякий раз он умудрялся превратить поражение в победу, как это случилось недавно в Кыеве, когда тамошний князь заманил его в ловушку. Однако на этот раз крах был полным и непоправимым.

– Откуда… он… знает?

– Вечером из лагеря Дюра прибежал какой-то человек. Я видела, как Хельги с ним шепчется. Сначала он воскликнул: «Нужно сообщить Рорику!». Потом говорит: «Нет, нельзя терять времени! Поднять лагерь по тревоге! Конунгу я объясню, пока воины будут строиться!» И снова передумал: «Нет, будет бой. Нельзя. Доставьте сюда Урма. Живее!» Я стала расспрашивать, что случилось, но он ответил лишь, мрачно усмехнувшись: «Скоро узнаешь» – и нехорошо на меня взглянул. Я поняла: твой план раскрыт. Хотела предупредить, но смогла выбраться из лагеря, только когда Хельги с Урмом уже ушли.

Теперь ясно, почему Хельги убил слугу Дамианоса, едва увидев. Хёвдинг был настороже. Непонятно было другое.

– Слепец идет очень медленно, и у причала они с Хельги пробыли достаточно долго для того, чтобы сложить хворост для костров и приготовиться. Ты могла быть у меня еще час назад. Я бы пришел на берег, убил их обоих и спрятал трупы!

Гелия тихо молвила:

– Поэтому я и не торопилась. Я не хочу, чтобы Хельги умер.

Он мне нравится.

Задохнувшись от возмущения, Дамианос не нашелся, что сказать. Пирофилакс, конечно, мудр, но всё же нельзя было принимать в аминтесы женщин! В критическую минуту, выбирая между долгом и чувством, они подведут!

– Не пыхти, как бык на тавромахии, – сердито сказала она. – А сам-то ты каков? Влюбился в свою беловолосую девку и сразу расхотел быть аминтесом.

– И ты в отместку провалила наше задание?

– Задание было от Кыя, а не от пирофилакса. Наше дело – выяснить о русской угрозе как можно больше. И с этой задачей мы справились. Мы расскажем обо всем пирофилаксу, и пусть он сам решит, на кого ставить – на полян или на русов.

– «Мы расскажем»? – переспросил Дамианос, остановившись. – Куда ты меня ведешь?

Берег Волхова остался позади, неподалеку темнела опушка леса.

– Я так поздно пришла, потому что всё подготовила. Была в поселке у емчан. Обменяла серебряное ожерелье, которое мне подарил Хельги, на лодку. Там, в лесу речушка, которая впадает в озеро. Мы уплывем и к утру будем далеко. Никто нас не догонит. Ты видишь, мне полюбился Хельги, но я выбираю тебя. Потому что ближе, чем мы с тобой, быть нельзя. Мы на свете вдвоем.

Она ждала, что он ответит, а Дамианос молчал.

Бранить Гелию было бессмысленно. Что сделано, то сделано.

Не исправишь. Но всё ли так безнадежно? А «Алмазное правило»?

– Хельги тебя не убил и не велел взять под стражу. Это значит, что он тебя подозревает, но не уверен. Или же, что не хочет верить.