Мне настолько безразлично происходящее, что я полностью игнорирую все требования безопасного поведения с преступниками, что мне в принципе известны. Не хочу я лебезить перед ними. Тем более — перед этим конкретным выродком. Ведь это именно он стрелял во Влада. И все что я хочу — впиться в его глотку и разорвать её в клочья. Кровь за кровь и все такое. Жаль, не дотянусь. Слишком велика разница в физической подготовке. Да и даже с учетом того, что Конгу этот ублюдок уступает, но он все равно на две головы выше меня и комплекция у него — как у уродского, но по-советски крепкого шифоньера.

— Ну, если бы клиент сказал, что ты ему не нужна, лететь бы тебе в бордель, цыпа, — цедит Серый и швыряет в меня какой-то тряпкой, — переодевайся. Клиент велел.

— А не пошел бы он? — без особой надежды спрашиваю я. — Может, вы вообще все пойдете?..

Серый сгребает меня за грудки, резко встряхивая. Место удара, куда он сам же всек мне рукояткой пистолета, тут же начинает тупо ныть. А после того как меня прикладывают об стену спиной — от боли и вовсе становится трудно дышать.

— Переодевайся. Или я тебя переодену. Тебе это не понравится.

Даже не сомневаюсь.

Итак, мои два зла — нарваться на неприятности сейчас или все-таки подождать и в полной мере оценить размер той задницы, что мне приготовила судьба. С одной стороны — какая разница, когда будет плохо, тут ведь — чем раньше начнем, тем быстрее я отмучаюсь.

С другой стороны — я хочу увидеть выродка, заказавшего убийство моего мужа. И… И пнуть ему между ног коленкой, хотя бы. Или что-то еще — если получится.

Переодеваюсь, хотя руки подрагивают и немного ватные после того, как болезненные ощущения меня отпускают.

Платье. Вульгарно-короткое. Влад, даже в период когда он выбирал, в чем я буду ходить по его дому — выбирал более приличные варианты. Это же платье — совершенный треш. Ни сесть, ни наклониться.

И что же хотел сказать мне мой «покупатель» этим своим «посылом»?

Что он хочет видеть меня дешевкой?

Плевать. Платье ничего не значит. Я разворачиваюсь к Серому, скрещиваю руки на груди и ядовито приподнимаю бровь.

— Что дальше?

Он смотрит на меня как-то удивленно, потом будто пытается избавиться от какого-то ощущения, передергивая плечами, и кивает в сторону двери.

— Шагай. Учти, рыпнешься в сторону — получишь пулю между лопаток.

Рукоятка его ствола ненавязчиво так торчит из кармана мешковатой дерюжной куртки.

Шагать, так шагать. Только ни осанку, ни положение рук я не меняю. И когда задеваю взглядом Конга, курящего на ступеньках охотничьего домика — вижу на его месте только большую кучу дерьма. И ничего больше.

Бояться мне надоело до чертиков.

Серый остается за моей спиной, закрывает дверь со стороны крыльца. В прихожей меня встречает только Сивый, и тоже — с поблескивающим в широкой ладони пистолетом.

— Тебя ждут там, — бандит дергает подбородком влево. Впрочем, тут особо и без вариантов.

В гостиной охотничьего домика натоплено до духоты, и каминчик весело трещит, а мне — холодно до зверства. Все что я вижу — два кресла, поставленных высокими спинками ко мне, и в обоих — сидят. Кто — так сразу и не понять. Я вижу только руки, покачивающие стаканы с виски, и две пары ног, вытянутых к камину. И кто из двоих утырков «покупатель»?

Для меня это имеет принципиальное значение, между прочим.

Так, кстати о стаканах…

Я быстро проскальзываю взглядом по комнате и нахожу тяжелый графин с янтарной жидкостью. Жаль, стоит далековато, за креслами.

— Ну, что, принимай свой заказ, Тамерлан, — Сивый произносит это очень даже вежливо, не сравнить с тем, как он разговаривал, — все как ты хотел. В лучшем виде.

Тамерлан — это имя или кличка?

Реагируют на эту фразу не сразу. Только минуту выждав, один из двоих сидящих неторопливо отставляет стакан, и вальяжно, все так же — без лишней спешки встает, огибает кресло, шагает ко мне…