Мой ненастоящий - Джина Шэй

— Вот здесь, — пухлая папка с заявлениями громко бухает об стол явившейся из архива работницы ЗАГСа. Это не та тетка, что расписывала меня и Ветрова, и слава богу. Я была искренне уверена, что она тут же стуканет Ветрову о моем появлении.

Папка продатирована месяцем-числом и годом. Надо же, Ветров подал заявления за нас обоих аж за полтора месяца. А я думала, все в последний момент рисовали.

Получается, действительно все по закону, по крайней мере внешне.

Но все ли так глубоко продумано в деталях?

— А вот и оно, — Анастасия Аристарховна с видом валькирии-победительницы вытягивает из стопки заявлений то самое. С моей фамилией и именем.

Я мельком проглядываю бумагу. Заполнено мелким почерком, по всей видимости, кого-то Ветров на это подрядил. Подпись — вот что волнует меня больше всего.

Подпись…

Может быть, он просто подсунул мне заявление среди каких-то бумаг на подпись?

Я ужасно боюсь, что это так. Я осторожна, очень, я не подписываюсь под чем попало — спасибо, жизнь и так меня побила, но может быть… В запаре… Промазала взглядом, не прочитала бумагу, просто поставила свою закорючку рядом с галочкой… И потом это вылетело из головы…

Не уверена.

Очень похоже. Очень-очень похоже… Но… Я же не настолько невнимательна, да? Ладно, черт с ним, экспертиза разберется.

— Я могу его взять на время? — спрашиваю нерешительно, поднимая взгляд. — Мне очень нужно сделать экспертизу.

Моя слезливая история о муже-тиране, который силой навязывает мне брак и все подстроил — пробрала эту тетку до глубины души.

— Под расписку, — кивает она понимающе и двигает ко мне лист бумаги.

Из ЗАГСа я выхожу с заявлением во внутреннем кармане жакета и какой-то неясной легкостью на душе.

С ума сойти. Неужели у меня все-таки получится?

Юра обещал, что один его приятель готов прикрыть меня от Ветрова и помочь добиться признания брака недействительным.

Я и не рассчитывала, что сбежать удастся настолько быстро. И просто.

Юра ждет меня у машины, галантно открывает дверь. В последние несколько часов откровенных взглядов и откровенных жестов с его стороны стало гораздо больше, чем за полгода до этого.

Ну, он хотя бы не делает из меня инкубатор, предназначенный исключительно для оплодотворения.

Я стекаю на место рядом с водителем и прикрываю глаза.

Боже, что я делаю?

А что делает он?

Возможно, в его мире это нормально, а я хочу держать свою жизнь в своих руках. Хотя бы чуточку. Рядом с Ветровым слишком страшно.

— Куда теперь? — спрашиваю, когда Юра устраивается за рулем. — К нему обратно? Ждать результатов экспертизы?

— Рискованно, — Городецкий покачивает головой, — раз уж ты решилась от него сбежать, к нему обратно тебе нельзя. Второй раз ты без охраны уже из дома не выберешься. Да и выпустит ли он тебя?

— Думаешь, он уже знает, что я уехала с тобой?

— Знает, — криво ухмыляется Городецкий, — ну и пусть знает. Телефоны мы с тобой оставили в камере хранения, в машине моей прослушки и маячков нет. Он нас сейчас не найдет. В конце концов, не ясновидящий же он.

— Куда тогда? — тихо спрашиваю я, стискивая в кармане ключи от Ветровской квартиры. Мы уезжали быстро, экономя время. Всё, что мне удалось с собой взять — только обычную ежедневную сумку с документами и заначкой. Надолго её не хватит.

— Мой приятель сказал, что предоставит тебе квартиру, — Городецкий даже не задумывается, кажется, этот план хорошо продуман, — поехали туда.

Едем в тишине. Я искоса смотрю на руки Городецкого на оплетке руля и пытаюсь ими любоваться.

Он хороший. Приятный. Умный. Осторожный. И оставляет за мной право выбора.

Его интерес не был для меня каким-то секретом, за полгода он четыре раза пытался пригласить меня на свидание. И какого-то отторжения я к нему не испытывала, но я предпочитала оставаться в рамках границ «коллеги по работе». До сегодняшнего дня.