Холодный мир - А. Риддл (2020)

Смотровой экран все еще белый от последствий ядерного взрыва. Я не знаю, удалось ли нам нанести хоть какой-то урон, но я уверен, что к нам движется новое облако камней, запущенное еще до попадания.

Неожиданно вспыхивает новое сообщение:

ОРУДИЯ ГОТОВЫ

Оскар смог.

– Лео! Стреляй из рельсовых пушек в последнюю известную цель в сочленении ног с центральной частью. Два залпа в каждую ногу. Затем выпускай все три ядерных снаряда в приближающиеся объекты. Пусть сдетонируют в одной сотне миль от нас. Направь их так, чтобы облако плазмы покрыло максимально большую область.

Залп рельсовых пушек сопровождается дрожью по всему корпусу, а затем три ядерных снаряда уходят к цели с тихим «вшшшш».

Но слишком поздно. В корабль ударяет следующая волна камней. На экране возникает сообщение, которого я боюсь больше всего. Оно знаменует наш конец:

РАЗГЕРМЕТИЗАЦИЯ МОСТИКА

Нас с Эммой отбрасывает назад по направлению к растущей дыре в корпусе. Мимо нас проносятся незакрепленные документы, а затем… Тишина. Спокойствие. Осколки проплывают мимо, как мусор, выброшенный на ветер в замедленной съемке. От напряжения я тяжело дышу, и это единственный звук, который достигает моего слуха.

Посмотрев вниз, я вижу, что ремни еще держат. Должно быть, только это меня и спасло.

Экран еще работает – это хорошая новость. Электрические цепи мостика защищены и могут функционировать автономно. Все модули имеют дополнительную защиту от радиации, но с этой дырой в обшивке я не представляю, как мы с Эммой перенесем взрыв запущенных ядерных боеголовок.

Пролом находится позади нас – в противоположной стороне от Цереры. Наверное, нас зацепило осколком, отскочившим от другого модуля. Уже хорошо. Значит, мы хотя бы не подвергнемся прямому воздействию ударной волны.

По изображению одной из камер на большом экране я понимаю, какой модуль был уничтожен – там, где находились контроллеры вооружения. Оскар. Я не вижу его тела, но знаю, что оно где-то там, среди обломков.

Глаз подмечает какое-то слабое движение, и у меня вспыхивает надежда: неужели он смог выжить?

Но силуэт не похож на Оскара. Это что-то вытянутое и металлическое, вроде космической сороконожки с короткими лапками. Почему я не подумал об этом раньше? «Сборщик» не только запустил в нас скальной породой, но отправил к нам еще и самоходные машины, или умные бомбы, хранившиеся в его лапах. Они будут обыскивать обломки кораблей и убивать всех оставшихся в живых. Ждет ли такая судьба и меня? Или Эмму?

Мы здесь точно в ловушке.

Экран снова заливает белым. Не отстегиваясь от кресла, я дотягиваюсь до руки Эммы. Она крепко стискивает ее в ответ. Ухватившись друг за друга, мы ждем, и я чувствую, как из моего правого глаза стекает слеза. Но не за нас, а за Оскара. Он был для меня самым лучшим другом из всех. Что бы от него ни осталось после разрушения модуля, все сотрется в порошок взрывом ядерной боеголовки.

Через отверстие в обшивке внутрь мостика ударяет яркий луч света.

Я зажмуриваюсь, но вспышка такая сильная, что прорезает любую тьму, вызывая белые пятна перед глазами.

Флота больше нет. «Спарта-1» разорвана на куски, и, насколько я понимаю, энергообеспечение осталось только в нашем с Эммой модуле. Вооружения у нас больше нет, только маленький флот зондов, замаскированных под астероиды. Именно для этого я их приберег – надеюсь, их сил хватит для того, чтобы покончить с этим.

Эти зонды не могут передавать информацию, не могут сканировать, не могут даже навестись на цель. Они только могут читать указания с коммуникационных панелей одного из кораблей флота «Спарта». На нашем мостике таких панелей три, и надеюсь, что они еще работают, а зонды смотрят в нашу сторону.

– «Лео», отдай команду зондам. Их цель – самый большой объект на планете. Центр массы.

Писк в наушнике дает мне понять, что «Лео» еще работает и команда ушла к зондам.