Ведьмин вяз - Тана Френч (2020)

– Ясно как день, – разливался Оливер, тыча в меня вилкой с наколотым помидором, – ясно как божий день, что этот череп появился там еще до двадцать шестого года. Твои бабушка с дедушкой обожали возиться в саду, круглый год что-то сажали, подрезали, да и твоя прабабка тоже. Не в обиду никому будет сказано, но уж если у них в саду лежал бы труп, да еще разлагающийся, они обязательно его заметили бы. А вот до них домом владела глубокая старуха, та почти не вставала с постели. Когда мои дедушка с бабушкой купили участок, сад был в ужасающем состоянии – заросли ежевики, крапива по пояс, бабушка даже рассказывала, что порвала в саду свои лучшие чулки в крапинку, когда пришла смотреть дом, ха! Да тут могла сгнить хоть целая армия, никто внимания не обратил бы. Понимаете, о чем я?

– Мы не знаем, находился ли здесь труп, – заметил сидевший напротив него Фил и потянулся к камамберу. – И сгнил ли он в дупле. Пока что нам известно лишь, что некто попытался избавиться от черепа…

– И куда же тогда девалось остальное? Да если бы кто-то нашел череп, непременно вызвал бы Гарду – констеблей, бобби, или как их тогда называли. Что и сделал Хьюго. А если некто решил избавиться от черепа, значит, у него тут лежал целый труп и этого никто не должен был видеть. Вспомните, что происходило незадолго до двадцать шестого года? У кого мог вдруг ни с того ни с сего оказаться труп?

Я начал терять нить разговора, слишком уж много появлялось дополнительных выводов и возможностей, за всеми не уследишь. Вдобавок от толчеи в гостиной мне становилось только хуже: всюду люди, движение, еще и пила во дворе нет-нет да и взревет, так что я всякий раз вздрагивал от неожиданности. Мелисса посмотрела на меня поверх отцовского плеча, поймала мой взгляд и ободряюще улыбнулась. Я выдавил ответную улыбку.

– Гражданская война! – объявил Оливер. – Партизанское[16] движение, казни без суда и следствия, сплошной Sturm und Drang[17]. Поймали какого-нибудь стукача и пустили в расход. Бьюсь об заклад, это труп 1922 года. Ну что, кто готов поспорить на деньги? Тоби?

У меня в кармане завибрировал телефон: Дек.

– Прошу прощения, – сказал я дяде, – мне нужно ответить на звонок, – и ушел на кухню.

Хьюго, привалившись бедром к столу, осторожно вынимал из коробки большой бисквитный пирог. Сад был засыпан щепками, копы столпились у входа в шатер, от вяза остался лишь пень.

– Привет, – сказал я в трубку.

– Привет, – ответил Дек, и я улыбнулся, услышав его голос. – Сто лет тебя не слышал.

– Да уж. Как дела? Шон рассказал мне про Дженну.

– Как тебе сказать. Не то чтобы хорошо, но жить буду. Вот только не надо этого: мы же тебя предупреждали…

– Еще как предупреждали. Радуйся, что остался цел. Ты когда-нибудь просыпался в ванне со льдом?

– Да пошел ты. Как сам-то?

– Нормально. Отдыхаю. Ричард разрешил мне взять небольшой отпуск, вот я и торчу здесь.

– Да, Шон рассказал мне о Хьюго. Ужасно жаль.

– Верю. – Я отошел подальше от Хьюго, который старательно резал пирог, так неловко сжимая нож скрюченными пальцами, что я напрягся. – Спасибо.

– Как он?

Я что-то уклончиво пробормотал в ответ.

– Передавай ему привет.

– Будет сделано.

– Кстати, – Дек сменил тему, – тут вроде бы в новостях показывали дом Хьюго?

– Да, было дело.

– Ничего себе. То-то мне показалось, вроде бы он… что случилось-то?

– Помнишь старый вяз? Огромный такой, в глубине сада? Сын Сюзанны нашел череп. В дупле.

– Ох нихрена себе!

– Во-во. Череп старый. Говорят, дереву двести лет, так что кто знает, когда он там оказался. Вяз прямо сейчас спиливают. У нас в саду полиция.

– Охренеть, – сказал Дек. – Не достают вас?

– Не. Нормальные ребята. Задали нам кучу вопросов, но мы же не знаем ничего, так что от нас отстали. В общем, неприятно, конечно, но не смертельно. Работа у них такая.