Игра Подсказчика - Донато Карризи (2020)

– Когда он это осознал, было уже слишком поздно.

Бесполезно было покидать город, бросив все. Демон, от которого он убегал, таился внутри него.

– Я так и не поняла, какую роль играет Энигма, – заметила Шаттон, снова употребляя прозвище, которое сама запретила произносить.

– Карл Андерсон встретил Энигму в этой видеоигре.

– А что, разве в такие игры кто-то может войти со стороны? – недоуменно вопросил Коррадини.

Милу окружало сплошное недоверие. Делакруа смотрел на нее, скрестив руки, и не произносил ни слова.

– Полагаю, да. Будучи там, я ощутила присутствие, – попыталась объяснить Мила.

Посмотри на себя.

– Присутствие? – переспросила Шаттон.

– Да, это случилось перед тем, как меня отсоединили: не могу это описать иначе – у меня сложилось ощущение, будто за мной кто-то наблюдает…

– Ощущение? – фыркнул Бауэр. – Долго мы еще будем слушать этот бред?

Делакруа, которому хотелось дослушать до конца, жестом успокоил его, потом опять сложил руки на груди.

– Энигма и Карл Андерсон познакомились в этой игре, – стояла на своем Мила. – Возможно, вначале игра была для Карла всего лишь развлечением. Но потом он стал совершать поступки, которые не мог объяснить.

– Например, зарезал всю свою семью? – спросила Шаттон, окончательно впав в растерянность.

– Вот именно, – подтвердила Мила. – Когда Карл осознал, что вот-вот переступит опасную черту, воплотит в реальность то, что до сих пор проделывал только в виртуальном мире, он резко прервал контакт с игрой. Но он понимал, что отключить программу недостаточно: что-то проникло вглубь его существа. Некое искушение. Тогда он убедил жену отказаться от роскошной жизни, а главное – от технологий, которые – согласно его логике, уже искаженной, – могут снова вовлечь его в параллельную реальность.

– Какая чушь! – заметил Бауэр.

Мила не обратила на него внимания.

– Энигма, однако, обнаружил, где он укрылся, и на этот раз явился лично. Пока жена звонила в полицию, Карл вышел поговорить с ним. Может, просил оставить его в покое, а может, и не спорил вовсе. А Энигма убедил его завершить начатое в игре: вручил ему серп, взятый из сарая с инструментами, и смотрел, как тот снова заходит в дом… Остальное нам известно.

– Значит, по-твоему, Энигма – кто-то вроде подстрекателя, – вмешался наконец Делакруа.

Мила взглянула на него:

– Энигма ищет нестойких людей, таких, как Карл Андерсон.

– Нестойких? – удивилась Шаттон.

– Монстры не знают, что они монстры, – убежденно сказала Мила. – Они пестуют внутри себя неудовлетворенность, слабость. Энигма умеет их распознавать, он их перехватывает, сближается с ними. Он умеет им потакать, знает, как втереться к ним в доверие. И внушает им ложное убеждение…

– А именно? – скептически вопросил Коррадини.

– Что они могут стать всем, чем пожелают. Что их фантазии, даже самые нездоровые, не являются заблуждением. Что, даже если в глубине их существа втайне вызревает кокон насилия, в этом нет ничего плохого.

– Ты хочешь сказать, что татуированный человек невиновен? – окончательно взбесился Бауэр.

– Нет, я хочу сказать, что Энигма – Подсказчик.

10

Их называли «подсказчиками», или «сублиминальными киллерами»: самым знаменитым был Чарльз Мэнсон.

Они окружали себя последователями и создавали «семьи».

Убивали чужими руками. Выбирали посредника, настраивали его на свой лад и наконец убеждали следовать своим собственным, самым темным инстинктам.

Подсказчики не имели никакой связи с жертвой, не вступали с ней в контакт, не дотрагивались до нее даже пальцем. Порой даже не знали ее, поскольку намечали не сами. Пусть выбирает последователь, покопавшись в своих желаниях или в своей злобе. Почти никогда не присутствовали при убийстве. Иногда находились совсем в другом, отдаленном месте.