Аргентинец - Эльвира Барякина (2011)

— Но как же?.. — Графиня долго смотрела на него, а потом пожала Саблину руку: — Это святое дело, доктор! Благословляю.

Нина ничего не ответила. Стояла, глядя в землю; прядь кудрявых волос выбилась из-под гребня и повисла вдоль щеки. Пальцы комкали полу жакета.

Саблин как очнулся:

— Нина Васильевна… голубушка…

Она подняла на него блуждающий взгляд. Губы ее дернулись судорогой.

— Клим не дожил одного дня…

4

Когда восстановили железнодорожное сообщение, Варфоломей Иванович посадил дам на поезд. Временный комендант обрадовался, что Саблин взял на себя заботу о раненых, и выписал «докторскому семейству» пропуска в офицерский плацкартный вагон.

Саблин обнял Нину и Софью Карловну.

— Берегите себя! — повторяла графиня и крестила его. — Из Новороссийска мы переберемся в Париж. Обещайте, что напишете нам! Письмо отправьте на центральный почтамт до востребования.

Саблин грустно кивнул:

— Если останусь жив.

Он долго махал им новой фуражкой с «Адамовой головой» вместо кокарды.

— Непременно погибнет, — убежденно сказала Нина, когда поезд тронулся.

— Почему вы так думаете? — удивилась графиня.

— Вы что ж, не видите? Все хорошие люди погибают. Всегда.

— Ну мы-то живы.

— И мы погибнем, если не научимся… — Нина провела по лицу ладонями. — Не знаю пока что — воровать, убивать… У нас нет денег, и я не представляю, как мы доберемся до Франции, не имея ни гроша.

Софья Карловна наклонилась к ее уху.

— Вот там кое-что спрятано, — прошептала она, коснувшись своей щеки. — В зубе, вернее, в его остатках… Бриллиант в полтора карата — этого нам хватит на некоторое время. Уж простите меня за анатомические подробности, но его больше некуда было девать.

Поезд замедлил ход и встал, пропуская встречный эшелон. Нина молчала.

— Главная заповедь хорошей хозяйки, — добавила Софья Карловна, — никогда не складывать все яйца в одну корзину.

Ей хотелось, чтобы Нина восхитилась ее бережливостью и дальновидностью, но та не отрываясь смотрела в окно. Графиня проследила за ее взглядом: на столбе у семафора болтался повешенный. Это был Осип Другов.

5

Софья Карловна не помнила, в какой момент Нина перестала быть для нее этой женщиной и превратилась в дочь. Сначала она не могла простить ей Володю, потом Клима Рогова — как оскорбительна была для нее мысль, что Нина могла найти утешение в чужих объятиях! Но графиня вынуждена была скрывать свои чувства — у нее не было других покровителей, кроме невестки и ее нового мужа.

Гибель Клима примирила ее с Ниной. А что до манер — кто сам без греха, пусть первым кинет в нее камень. Софья Карловна следила за ее настроением, проверяла, что она ела, и ела ли вообще, советовала ей пить успокоительные капли — когда-нибудь потом, когда их можно будет купить.

После смерти Володи у Нины была истерика, и это можно было понять. Сейчас она была спокойна и даже не плакала, но Софья Карловна видела, что с ней происходит что-то совсем неладное. Чтобы приободрить Нину, она вспоминала, как ее покойный муж проигрался в карты в Монте-Карло и прислал ей телеграмму на французском: Six joues baisent gros chat[35] (Си жу без гро ша), а она ему ответила: Nous ici dit[36] (Ну иси ди).

Нина улыбнулась.

Вдохновившись, Софья Карловна старалась каждую минуту занимать ее рассказами об их будущей жизни во Франции:

— Зиму мы будем проводить в Париже, а лето — в Бургундии. У меня есть небольшой капитал в «Лионском кредите», мы с вами купим виноградник под Дижоном… Я, когда была в вашем возрасте, все мечтала заняться виноделием — так почему бы нет, правда?

Софья Карловна как наяву видела матово-синие виноградные кисти, ощущала вкус первой ягоды, сорванной на пробу.