Голос сердца - Юлия Богатырёва (2018)

— Э-э-э, Соколова, подожди. Признаю, я был не прав. Я виноват перед тобой. И перед Адамом тоже. Наверное, мне не стоило вмешиваться — все-таки вы взрослые люди, сами бы разобрались что к чему со временем. Но я же хотел как лучше! А получилось как всегда. Прости меня, очень тебя прошу. Не надо наказывать Адама из-за моего неправильного поведения. Я, точнее мы с Али постараемся все исправить. Если хочешь, мы можем как-то компенсировать причиненные неудобства, поможем заново все начать. Например, мы можем достать вам билеты куда-нибудь или оплатим поход в ресторан. Только скажи, что нам делать — мы все сделаем, согласна? — выдавил из себя Рустам просительно заглядывал мне в глаза.

Это было уже гораздо лучше, чем предыдущий вариант — для Рустама это была практически полная капитуляция. В душе я порадовалась произошедшей с Рустамом перемене и готова была его простить, но разумом я понимала, что показывать свою радость ему нельзя — иначе он решит, что прощение слишком легко ему досталось. К тому же, я не собиралась облегчать ему жизнь — они с Али попортили мне столько нервов, так пусть теперь сами немного понервничают! Поэтому я постаралась сохранить серьезное выражение лица и спокойно произнесла, подарив Рустаму долгий задумчивый взгляд:

— Я не могу тебе ничего обещать, Рустам. Но постараюсь серьезно обдумать твое предложение. Ответ скажу завтра. Все, мне пора, всем пока — и легко проскользнув в узком проходе между партами, быстро направилась к выходу. Спиной я чувствовала, как все трое удивленно смотрят мне в след, но оборачиваться и проверять их реакцию на мои слова даже не подумала — сейчас главное было поскорее смыться, чтобы не дать им возможности вытрясти из меня более определенный ответ.

Пятница, 20 ноября 2003 г.

Адам

Со вчерашнего дня я весь был как натянутая пружина — надежда боролась во мне с благоразумием, и попеременно побеждало то одно, то другое. Я был взвинчен до предела и уже готов был пришибить Ольгу, за то, что она вчера так внезапно убежала, не сказав ничего определенного и оставив нас мучиться неизвестностью. Я, конечно, сразу догадался, что это была ее маленькая месть Рустаму и Али за их выходки, но было обидно, что и мне пришлось мучиться с ними за компанию.

Как только Соколова умчалась, я набросился на бывших друзей с обвинениями:

— Придурки! Что вы себе позволяете? Зачем еще больше меня перед ней позорите, болваны?! Видно, давно по мозгам не получали, да? Ну сейчас я это исправлю…

Но Рустам, воспользовавшись тем, что я отвлекся и почти перестал их удерживать, легко вывернулся из моего захвата и попытался заломить мне руку за спину. Ха, разбежался! Такие наивные попытки меня удержать я давно научился блокировать на одних лишь рефлексах. Правда, Али пришлось при этом отпустить. Так что теперь мы все были в равных условиях. У меня так и чесались руки начистить им рожи: как будто я мало неприятностей испытал по их милости, так еще и это унижение! Как же мне хотелось прямо сейчас выбить из них всю дурь раз и навсегда! Но Али среагировал быстрее: примирительно подняв руки вверх и полностью раскрывшись, он добродушно пробурчал:

— Остынь, друг. Мы же для тебя стараемся. Мы же не изверги какие, и не слепые — видим, как тебя из-за Соколовой всю неделю корежит не по-детски. Раз ты без этой девчонки не можешь, мы тебе ее вернем. По крайней мере, мы сделали, что смогли. А дальше все уж от нее зависит.

Меня аж всего перекосило от такой наивной простоты, но это же Али — он по-другому просто не умеет. Только я открыл рот для достойного ответа, как к Али присоединился второй непрошенный помощник: