Дорога соли - Джейн Джонсон (2012)

— Вам удобно, мадам? — обратилась я к старой женщине по-французски, хотя прекрасно знала, что она меня не поймет.

Ее маленькое морщинистое личико выглядывало из-под платка. Старуха со своими украшениями была похожа на цыганку из какого-нибудь дурацкого шоу. Одеяло зашевелилось, из него высунулась рука, коричневая, как лапа обезьяны, пальцы сложились, а большой поднялся. Этот знак узнают в любой точке земного шара: «Отлично!»

Мы выехали из Тиуады, когда над холмами показался краешек солнца, и скоро оно уже залило машину яркими лучами. Утро стояло тихое, нигде не было видно никакого движения, только на обочине дороги стайка ласточек купалась в пыли. Они вспорхнули, серые крылышки на фоне лазурного неба, как по волшебству, вспыхнули золотым пламенем в лучах солнца.

Я обернулась к Лаллаве, чтобы поделиться впечатлением, но она уже клевала носом. Руки, сложенные на мощной груди, мерно поднимались и опускались.

— Она уснула, — тихо сообщила я Таибу.

Он быстро глянул в зеркало заднего вида.

— Можно говорить в полный голос. Лаллава очень плохо слышит.

— Бедняжка. И видит тоже плохо. У нее глаукома, да?

— Скорее всего, катаракта. Да, солнце пустыни вредно для зрения. Но кое-что она все еще различает.

— А я думала, что Лаллава почти слепая. Надеюсь, поездка не пройдет для нее впустую.

— Это неважно, слепая она или нет. Пустыню она все равно увидит, — загадочно проговорил Таиб. — Уж таков народ покрывала.

— Кто?

— Кель-тагельмуст, народ, который закрывает лицо. Так называют себя люди пустыни. Слово «туарег» они употребляют редко.

— Но вы-то как раз именовали себя именно так, когда рассказывали о своих корнях.

Он едва заметно повел плечами.

— Так проще, да и короче. Это арабское слово. Есть версия, что оно происходит от названия региона Тарга в Ливии, поскольку в единственном числе у нас «туарег» звучит как «таргуи». Другие считают, что слово «туарег» означает «изгнанный Богом», или «тот, кого проклял Бог». Вероятно, это потому, что туареги сопротивлялись вторжению бедуинских племен, которые пришли сюда с востока в восемнадцатом веке, принесли с собой ислам и силой стали насаждать его.

— А что такое «синие люди»? Я слышала, что туарегов еще и так называют.

— Тут дело в том, что туареги превыше всего, кроме, правда, верблюдов, ценят одежду и покрывала цвета индиго. Хорошую ткань, окрашенную так, найти трудно. Она очень дорогая и по всей Африке веками служила чем-то вроде валюты. Должное качество требует большого труда. Мастера из народа хауса[56] красят ткань десять раз подряд, а потом отбивают ее, пока она не приобретет блестящий отлив. Чем лучше качество, тем больше на ткани краски. Она постепенно переходит на кожу, въедается в нее, и тогда уже человека из народа кель-тагельмуст ни с кем не спутаешь. Странное дело, это предохраняет кожу. Краска удерживает в теле влагу, а женщины уверяют, что она обладает еще и косметическими свойствами. Поэтому туарегов и называют синими людьми.

— Простите меня. — Я улыбнулась. — Но кожа Лаллавы гораздо темней, чем у других ваших родственников. На вас она что-то не очень похожа.

Даже разглядывая его в профиль, я увидела, что он смутился.

— Лаллава не совсем, так сказать… родственница по крови. Она иклан.

— Иклан?

— Рабыня.

— Вот как! — Мне будто со стороны показалось, что голос мой поднялся на целую октаву.

Таиб глубоко вздохнул.