Новая девушка - Харриет Уокер (2021)

Согнувшись, мы прошли вслед за Хелен и переглянулись у нее за спиной. Мне тогда показалось, что мы открыли дверь на нечто большее, чем просто балкон.

Я следила за тем, как Хелен осматривается кругом; над ней были громадные окна, выходившие прямо в небо, а под ней — полная людей столовая. Я не могла не ощутить гордость — или, может быть, самодовольство — от того, что это мы показали ей все это богатство.

— Это… так… крууууто, — выдохнула Хелен. — Боже, как же мы тут с вами повеселимся…

Лицо Марго, стоявшей у нее за спиной, опустилось.

Так почему же мы так удивились тому, что Хелен уже ждет нас, когда на следующий день поднялись по скрипучим ступенькам?

— Я подумала, что мы можем немного переставить мебель. — Хелен уже успела притащить стул из передней и поставить крутящуюся музыкальную табуретку между пианино и диваном как кофейный столик. — Так все выглядит по-новому.

— Ты все стерла с досок. — Голос Марго звучал так, как будто рот у нее был полон опилок. Она внимательно рассматривала стены, с которых исчезла наша написанная мелом тарабарщина. — Ты не имела права этого делать.

Казалось, такой тон слегка удивил Хелен и в то же время произвел на нее впечатление.

— Ой, простите. Я подумала, что это какие-то старые каракули… Мир?

Я никогда не видела, чтобы Марго соглашалась с чем-то с меньшим энтузиазмом, чем в тот момент, но, казалось, это вполне удовлетворило Хелен — кукушку, которую мы с Марго впустили в наше гнездышко.

2

Теперь во время перерыва на ланч мы ходили в кафе. Репетиционные по сравнению с ним выглядели печально и неряшливо — детское логово рядом с тем, что тогда казалось нам изысканным пристанищем.

Мы с Марго пили молочный коктейль, а Хелен — мятный чай; я видела, что Марго считает это выпендрежем. Чай я попробовала, но первый же глоток вызвал у меня позыв к тошноте, который я с трудом подавила.

— Хорошо влияет на кожу, — смеясь, заметила Хелен.

Она была не такой классной, как Марго. Слишком хладнокровна, чтобы зайтись в хохоте так, как это делали раньше мы с моей подругой. Правда, когда она смеялась — это больше походило на резкий выдох через обе ноздри, — я ощущала гордость от того, что мне удалось вызвать этот смех, и я так зациклилась на желании испытывать этот триумф вновь и вновь, что Марго перестала казаться мне такой уж классной.

После уроков мы втроем отправлялись домой к одной из нас — якобы с целью приготовить домашнее задание, но гораздо чаще смотрели «Эм-ти-ви» и читали журналы. У Хелен был запас зачитанного глянца, хранившийся в укромном уголке в ее спальне, в том месте, где когда-то был камин.

Она жила в помещении старого амбара, переделанного под жилье, — в домах, в которых жили мы с Марго, построенных уже после войны, не было такого количества закоулков и укромных мест, как в доме Хелен.

Коллекция слегка растрепанных журналов, принадлежавшая Марго, была собрана из тех изданий, что лежали на столиках в комнате ожидания перед кабинетом ее отца-дантиста. Она вполне успешно соперничала с коллекцией Хелен, и мы часто рассматривали их, лежа на лоскутном одеяле, ворсистом голубом ковре или сидя на кресле-мешке в форме бургера, притворяясь умудренными опытом дамами. Хелен хотела стать барристером[27]; я мечтала о том, чтобы стать галеристом — просто поскольку мне казалось, что это звучит изысканно. Марго же сказала, что хочет писать о людях более интересных, чем те, с которыми ей довелось встретиться в жизни — имени Хелен она при этом не назвала.