Новая девушка - Харриет Уокер (2021)

«…слишком обращаешь внимание на то, что думают о тебе люди, — прочитала я, пробегая глазами строчки и чувствуя, как к горлу волнами подступает тошнота, а пальцы, держащие мышку, холодеют и становятся влажными. — То, что ты робкая, — не оправдание… могла бы вести себя более непосредственно… по-детски… бесхребетная… застенчивая… Неужели все надо превращать в шутку?»

Хотя от этих наблюдений Хелен мне стало немного не по себе, они полностью совпадали с моими собственными. Я ни за что не высказала бы их Марго прямо в лицо, но меня уже достали подобные жалобы, которые я выслушивала у нее за спиной, — особенно они участились в последнее время. Для меня это письмо было еще одним свидетельством зрелости Хелен, ее готовности решать проблемы, а не откладывать их в долгий ящик. Казалось, она искренне сожалеет, что Марго может от нас отдалиться.

— Ну, и что ты думаешь по этому поводу? — спросила Хелен, запуская руку в свою короткую стрижку. — Мне просто хотелось, чтобы она поняла, что может сохранить нашу дружбу, если захочет. Ты же тоже так считаешь?

Она распечатала письмо, положила его в конверт с окошком, найденный в верхнем ящике стола, протянула его мне и нехотя сказала:

— Вин, тебе надо передать это ей завтра на математике. Ей будет легче получить его от тебя.

А потом мы спустились вниз и смотрели австралийские сериалы, как пара веселых маленьких психопаток, легко переключившись с письма, которое должно было разбить сердце нашей подруги, на обсуждение причесок героинь.

* * *

Письмо я передала Марго на следующем уроке, который мы посещали вместе. Я сунула его ей в руки, садясь рядом, и она вопросительно посмотрела на меня. Взгляд ее говорил: «Et tu Brute!»[30]. Я кожей ощущала, как Марго читает его рядом со мной. С каждым параграфом она все сильнее горбилась и становилась все меньше и меньше — листок дрожал у нее в руке. Все внутри меня перевернулось, когда она дочитала до конца, а я вдруг поняла, что причиной этому была не эмпатия, а скорее возбуждение.

Когда прозвонил звонок, Марго молча собрала свои пожитки и вышла из класса раньше меня. К тому моменту, как я оказалась в коридоре, она уже затерялась в толпе, а меня поджидала Хелен.

Поджав губы и пожимая плечами, она указала куда-то в толпу:

— Ей это не слишком понравилось, правда?

4

Более неподходящее время найти было трудно. Потом я много раз думала о том, не пошло бы все по-другому, если б Хелен появилась на год или два раньше. Ведь тогда Марго могла бы присоединиться к какой-то другой группе учениц — это было бы не сложно сделать в школе, где большинство не оставалось на шестой год. И она вполне могла бы существовать — с раненой, но не зарубцевавшейся душой.

А в тот год наш класс считал дни до конца семестра и выпускных экзаменов, после чего мы были свободны, как ветер. Так что в тот момент никто не был заинтересован в новых друзьях. И Марго не могла винить в этом равнодушии наших одноклассников — по правде говоря, они ее тоже мало интересовали.

Я практически не видела ее в период между вручением письма и тем, что произошло после. Когда я позвонила ей домой вечером того дня, ее мама сказала мне — в тягучем местном произношении появилась какая-то новая жесткость, — что Марго занята и не может подойти к телефону.

Однажды Марго встретила меня после урока, на котором — она это знала — я была без Хелен, и подошла спросить, что же все-таки происходит. Это было, по-моему, через месяц после ее каникул, после нашей с Хелен ночи в городе и после письма. Мы избегали ее компании, не включали в наши планы и отгораживались от попыток заговорить с нами.

Сначала я испытывала вину, но ее желание вернуться в нашу компанию было настолько навязчивым, что мне стала нравиться та власть, которую давал мне возникший между нами разрыв.