Игра с огнем - Наталья Тимошенко (2018)

— А в соседней стране можно убрать целый год в любом возрасте. Что лично мне кажется более правильным в некоторых ситуациях. Лиза много времени провела сначала в больнице, затем просто на реабилитации, в том числе у психотерапевтов. А ведь ей было уже почти шесть, скоро в школу. Честно говоря, я не знаю точно, что там Нина с Колей, мужем своим, крутили с документами, но в итоге год они Лизе убрали. Это было необходимо, чтобы она не отстала от сверстников. Я ж говорю, перед ними многие двери открывались…

Теперь все сходилось. Лиза Соколова и Элиза Новакова — один человек. Ее возраст уменьшили на год, сила Огня не только губит ее, но и позволяет выжить. Шрамы от ожогов исчезают на ней бесследно.

У Максима больше не осталось повода не звонить Первушину. Это будет уже сокрытие важной информации, как бы ни относился он к Элизе. Следователь ответил быстро, и впервые в его голосе не было слышно недовольства. Как будто старая ищейка, наконец взявшая след, снова почувствовала вкус к жизни.

— Александр Семенович, мы ошиблись. Погибшая в лесу девушка не Соколова, а Баринова. Нужно объявить в розыск Елизавету Николаевну Новакову, — без предисловий начал Максим. — Она преподает в нашей школе английский язык. Она и есть Елизавета Соколова, хозяйка Огня.

Максим почти наяву увидел, как следователь выпрямляется в кресле и перехватывает трубку покрепче.

— Ну-ка, объясни.

Он подробно изложил результаты поисков, общение с сестрой Сергея Соколова и свои выводы.

— Так-так-так, — пробормотал Семенович. — Грамотно рассуждаешь. Но с чего ты решил, что она хозяйка Огня, а не Смерти?

Максим усмехнулся. Надо же, оказывается, мы тоже верим в ритуал. А ведь изображали такого скептика, признавали мотивом только месть. Для мести все равно — хозяйка Огня или Смерти Элиза, месть вообще не предполагает разницы.

— Я был у нее дома. Там все сожжено. Да и просто… есть поводы так думать.

— А, ну да, у вас же с ней были шуры-муры, — хмыкнул Семенович. — Я что-то такое слышал. Только вот печаль, Васильев: женщина в лесу не может быть Людмилой Бариновой.

— Почему? — теперь в кресле выпрямился Максим. — Вы уже сверили отпечатки?

— Еще нет, но дело не в них. Людмила Баринова умерла шестнадцать лет назад. Но даже если предположить, что это ошибка — намеренная или случайная — и меня ввели в заблуждение, то все равно та девушка не Баринова. Баринова еще в тюрьме родила ребенка, а наша лесная фея не то что никогда не рожала, а вообще была девственницей.

* * *

— Ребенка? — переспросил Максим. — Когда?

— Да через несколько месяцев после того, как ее посадили. — В трубке послышалось шуршание, как будто следователь листал какие-то бумаги. — Видимо, во время ареста она уже была беременна. Я пока подробностей не знаю, мне только что информацию прислали.

— А это не может быть Шурка?

— Да ну, какой Шурка? — следователь даже рассмеялся. — Шурке и лет-то поменьше, да и родителей его я хорошо знаю. А там вроде девчонка родилась.

Первые два аргумента едва ли теперь могли убедить Максима. У Элизы ведь тоже и родители были известны, и возраст не сходился, а в итоге все оказалось неправдой. Если бы Шурка был ребенком давно погибшей Людмилы Бариновой, это объясняло бы, как Элиза подбила его на убийства. Месть за мать могла стать хорошим поводом. Но вот то, что у Бариновой родилась девчонка, делало невозможным такое предположение.

— Тогда, может быть, убитая в лесу девушка и есть дочь Бариновой?

— Мне тоже приходила в голову такая идея, — согласился Семенович. — Если бы не этот проклятый пожар, послал бы гонца в Алексеевск, пусть бы сверили ее ДНК с ДНК Бариновой, но сейчас сам понимаешь…

Максим понимал. Сейчас они заперты здесь и рассчитывать могут только на себя.